Охрана правопорядка. Надежды и опасения

В НАЧАЛЕ XIX века многие англичане были против введения профессиональной полиции. Они опасались, что если у правительства будут в распоряжении вооруженные формирования, то это ущемит их свободу. Некоторые беспокоились, что в конечном итоге страна наводнится агентами полиции, как это произошло во Франции при Жозефе Фуше. Но англичанам все-таки пришлось задать себе вопрос: «Сможем ли мы обойтись без полиции?»

Лондон был крупнейшим и богатейшим городом в мире, но коммерческой деятельности угрожала растущая преступность. Ни добровольные ночные сторожа, ни профессиональные ловцы воров — сыщики полицейского суда, финансируемые частным образом,— не могли защитить людей и их имущество. Клайв Эмсли в книге об английской полиции пишет: «Все отчетливее формировалось мнение, что преступлениям и беспорядкам не место в цивилизованном обществе» («The English Police: A Political and Social History»). Поэтому лондонцы, надеясь на лучшее, все-таки решили создать профессиональную полицию под руководством сэра Роберта Пиляa. В сентябре 1829 года первые констебли Столичной полиции, одетые в униформу, начали совершать обход своих участков.

С самого начала своей современной истории органы правопорядка вызывали надежды и опасения — надежды, что они обеспечат порядок, и опасения, что они будут злоупотреблять властью.

Полиция появляется в Америке

Первым городом в США, где появилась профессиональная полиция, был Нью-Йорк. По мере роста благосостояния города росла и преступность. В 1830-х годах каждый человек мог читать жуткие сообщения о преступлениях, печатавшиеся в свежих дешевых газетах, в так называемой бульварной прессе. Недовольство горожан росло, и в 1845 году была образована нью-йоркская полиция. С тех самых пор ньюйоркцы с восхищением смотрели на полицию Лондона, а лондонцы — на полицию Нью-Йорка.

И американцы, и англичане опасались, что вооруженные формирования в руках правительства ущемят их свободу. Но в решении этой дилеммы каждая из двух стран пошла своим путем. Британцы сделали выбор в пользу полиции, состоящей из джентльменов, одетых в темно-синюю форму и носящих цилиндры. Единственным оружием полицейских были незаметные короткие дубинки. Вплоть до сего дня британские «бобби» не носят огнестрельного оружия, кроме исключительных случаев. Однако, как говорилось в одной заметке, «все больше создается впечатление, что рано или поздно британская полиция все же станет хорошо вооруженным формированием».

В Америке же опасения, что правительство злоупотребит своей властью, привели к тому, что к конституции США была принята вторая поправка, гарантирующая людям «право хранить и носить оружие». Как следствие, полицейские захотели вооружиться. Это со временем привело к уличным перестрелкам, которые люди стали воспринимать как характерную черту борьбы полицейских с преступниками. Другая причина, почему американцы были не прочь носить оружие,— это то, что первая американская полиция появилась в Нью-Йорке, в городе, который очень отличался от Лондона. Из-за быстрого роста населения все труднее становилось поддерживать порядок. Наплыв тысяч иммигрантов, в основном из Европы, и негров после начала Гражданской войны 1861—1865 годов привел к насилию на почве расизма. Полиция решила, что нужно принимать более крутые меры.

Таким образом, силы правопорядка часто рассматривались как неизбежное зло. Люди были готовы терпеть их случающиеся время от времени превышения полномочий в надежде, что будет хоть какой-нибудь порядок. Однако в некоторых странах мира охрана порядка приняла совсем иные формы.

Органы безопасности, наводящие ужас

В начале XIX века, когда современные органы правопорядка только начинали формироваться, бо́льшая часть человечества жила под правлением европейских империй. В целом, европейская полиция была организована с тем, чтобы защищать не народ, а правителей. Даже британцы, которым так не нравилась мысль о вооруженных формированиях у себя на родине, похоже, не имели ничего против того, чтобы использовать военизированную полицию в своих колониях. Роб Моби в книге об охране порядка пишет: «Без случаев грубого обращения, коррупции, насилия, убийства и злоупотребления властью не обходилось практически ни одно десятилетие существования колониальной полиции» («Policing Across the World»). Та же книга отмечает, что, хотя имперская полиция принесла некоторую пользу, «правительства разных стран, впечатленные ее сильным влиянием, стали использовать органы правопорядка для укрепления своих позиций, а не для служения народу».

Деспотические государства, опасаясь революций, почти всегда использовали тайную полицию, чтобы следить за своими гражданами. Эти органы добывали информацию при помощи пыток и устраняли тех, кто подозревался в подрывной деятельности, лишая их жизни или арестовывая без суда и следствия. У нацистов было гестапо, в Советском Союзе — КГБ, а в Восточной Германии — Штази. Просто поразительно: чтобы держать под контролем около 16 миллионов жителей, у Штази было 100 000 сотрудников и, вероятно, полмиллиона осведомителей. Работники этой спецслужбы круглые сутки прослушивали телефонные разговоры и вели досье на треть населения. «Сотрудники Штази не гнушались ничем и не испытывали ни малейшего стыда,— пишет Джон Кёлер в книге «Штази».— Священники, в том числе и те, кто занимал высокие посты как в Протестантской, так и в Католической церквях, в массовом порядке вербовались в качестве тайных осведомителей. Их кабинеты и исповедальни были напичканы подслушивающими устройствами».

Однако наводящие ужас методы поддержания порядка использовались не только деспотическими правительствами. Полиция в крупных городах тоже обвинялась в том, что она держит людей в страхе, обеспечивая правопорядок чересчур агрессивными методами, особенно среди национальных меньшинств. Комментируя последствия нашумевшего скандала в Лос-Анджелесе, один журнал заявил, что «неправомерное поведение полиции достигло нового уровня беззакония, и в результате этого появилось новое выражение — „полицейский-бандит“».

Поэтому власти задаются вопросом: что делать органам правопорядка, чтобы улучшить свою репутацию? Стараясь доказать, что они приносят обществу пользу, органы правопорядка многих стран стали обращать больше внимания на социальный аспект своей работы.

Надежда на сближение с народом

Традиционный японский способ охраны правопорядка, ввиду своего общественного характера, привлекает внимание иностранных наблюдателей. По сложившейся традиции японские силы правопорядка организованы в небольшие полицейские участки, в каждом из которых посменно работает около десятка сотрудников. Рассказывает британский преподаватель криминологии, долгое время живший в Японии, Фрэнк Лишман: «Спектр общественных услуг, предоставляемых сотрудниками кобана, хорошо известен: они дают сведения об адресах на японских улицах, большая часть из которых не имеет названий; одалживают попавшим под дождь пассажирам невостребованные найденные зонтики; заботятся о том, чтобы пьяные сараримены [офисные работники] не опоздали на последний поезд домой; дают гражданам советы по личным вопросам». Общественный характер работы полиции принес Японии завидную репутацию страны, где можно безопасно ходить по улицам.

Не будет ли такой способ охраны правопорядка эффективным и в других странах? По мнению некоторых изучающих криминологию, здесь есть чему поучиться. Современные достижения в средствах связи, похоже, только отдаляют блюстителей порядка от людей, которым они служат. Во многих городах охрана порядка сводится в основном к тому, чтобы реагировать на чрезвычайные ситуации. Иногда кажется, что первоначальный упор на предупреждении преступности был утрачен. При таком положении вещей люди снова увидели необходимость быть более бдительными.

Всеобщая бдительность

«Эта идея на самом деле работает, благодаря ей уменьшается уровень преступности,— говорит полицейский Дьюи о своей работе в Уэльсе.— Всеобщая бдительность означает, что люди бдительно следят за безопасностью друг друга. Мы организовываем встречи, чтобы соседи могли познакомиться, обменяться телефонами и узнать о том, как не стать жертвой преступления. Мне нравятся эти мероприятия, потому что благодаря им люди в кварталах снова чувствуют себя соседями. Ведь часто они даже не знают, кто живет рядом с ними. Эта программа эффективна, потому что она повышает у граждан чувство ответственности». Она также улучшает отношения между органами правопорядка и населением.

В рамках другого начинания стражи порядка поощряются быть более сострадательными к жертвам преступлений. Известный нидерландский виктимолог Ян ван-Дейк писал: «Нужно внушить стражам порядка, что умение обращаться с пострадавшими для них так же важно, как для врачей умение обращаться с пациентами». Во многих странах органы правопорядка по-прежнему не считают насилие в семье и изнасилования настоящими преступлениями. Но Роб Моби отмечает: «За последние годы полиция стала относиться к насилию в семье и изнасилованиям гораздо серьезнее. Однако все еще есть место для значительных улучшений» («Policing Across the World»). Другая область возможных улучшений — это распространенная проблема злоупотребления властью.

Опасения насчет коррупции

Иногда говорить о защите, предоставляемой органами правопорядка, наивно, если учесть сообщения о коррупции в их кругах. Такие сообщения появлялись уже тогда, когда органы правопорядка только начинали формироваться. Рассказывая о событиях, произошедших в 1855 году, одна книга о нью-йоркской полиции пишет, что, «по мнению многих жителей Нью-Йорка, полицейских и бандитов трудно различить» («NYPD—A City and Its Police»). В своей книге о Латинской Америке Данкан Грин отмечает, что полиция, «согласно общественному мнению, пропитана коррупцией, некомпетентна и нарушает права человека» («Faces of Latin America»). Начальник отдела кадров латиноамериканской полиции, насчитывающей 14 000 сотрудников, сказал: «А что вы хотели, когда полицейский получает меньше [100 долларов] в месяц? Что ему остается делать, когда ему предлагают взятку?»

Насколько остро стоит проблема с коррупцией? Ответ зависит от того, кого вы спросите. Полицейский в Северной Америке, много лет патрулировавший город со 100-тысячным населением, ответил: «Естественно, среди полицейских попадаются и непорядочные люди, но большинство сотрудников честные. Это то, что видел я». Но не все разделяют такое мнение. В другой стране следователь по уголовным делам с 26-летним стажем сказал следующее: «На мой взгляд, коррупция распространена повсеместно. Честность в органах правопорядка встречается очень редко. Если полицейский, обыскивая ограбленный дом, обнаружит деньги, вероятно, он возьмет их себе. Если же он найдет украденные ценности, часть из них он утаит». Но почему некоторые стражи порядка становятся продажными?

Кто-то вначале придерживается высоких норм, но затем поддается влиянию нечестных коллег и давлению криминального мира, с которым соприкасается. Вот что сказал один чикагский полицейский: «Сотрудники полиции вступают в непосредственный контакт со злом. Они ходят среди зла. Они осязают его... они пробуют его на вкус... они нюхают его... они слышат его... им приходится иметь с ним дело» (книга «What Cops Know»). Соприкосновение с пороком может легко испортить человека.

Хотя органы правопорядка оказывают неоценимые услуги, они, конечно же, не совершенны. Можно ли надеяться, что ситуация изменится к лучшему?

[Сноска]

[Рамка/Иллюстрации, страницы 8, 9]

«Какая прелесть эти британские „бобби“!»

Англичане были среди первых, кто смог позволить себе такую роскошь, как профессиональная полиция. Они хотели, чтобы их общество было хорошо организованным, так же как их дилижансовая сеть, славившаяся своей эффективностью. В 1829 году министр внутренних дел сэр Роберт (Бобби) Пиль убедил парламент утвердить создание Лондонской Столичной полиции с центральным управлением в Скотленд-Ярде. Хотя вначале полисмены («бобби») были непопулярны в народе из-за крутых мер против пьянства и уличных азартных игр, в конце концов они стали всеобщими любимцами.

В 1851 году Лондон с гордостью пригласил весь мир посетить «Великую выставку» и полюбоваться достижениями английской промышленности. Гости были поражены порядком на улицах, а также отсутствием пьяниц, проституток и бродяг. Расторопные полисмены руководили пешеходным движением, носили багаж посетителей, помогали людям переходить дорогу и даже провожали старушек до такси. Неудивительно, что как от самих англичан, так и от иностранных гостей нередко слышались восторженные отзывы: «Какая прелесть эти британские „бобби“!»

Органы правопорядка казались настолько эффективными в предотвращении преступлений, что в 1873 году главный констебль Честера уже представлял себе время, когда преступников-профессионалов больше не будет. Кроме того, полиция стала организовывать службы первой помощи и пожарной охраны. Она создавала благотворительные учреждения, которые раздавали бедным обувь и одежду. Также организовывались клубы для мальчиков, проводились экскурсии и устраивались дома отдыха.

Конечно, в новообразованной полиции не обходилось без трудностей: бывали случаи злоупотребления властью и грубого обращения. Но большинство полисменов гордилось тем, что им удается поддерживать порядок, почти не применяя силу. В 1853 году полиции города Уиган в графстве Ланкашир пришлось столкнуться с бесчинствами бастовавших шахтеров. Смелый сержант, имея в своем распоряжении всего десять полицейских, наотрез отказался использовать огнестрельное оружие владельца шахты. О существовавшем тогда положении свидетельствует письмо, полученное Гектором Маклеодом в 1886 году, когда он, решив пойти по стопам отца, стал полицейским. В письме, согласно книге «Английская полиция», говорилось: «Ведя себя грубо, ты потеряешь расположение народа. [...] Для меня самое главное — это люди, ибо полисмен суть слуга общества, которому он назначается служить в настоящее время, и твоя обязанность — угождать людям и своему командиру» («The English Police»).

Хейден, инспектор Столичной полиции в отставке, рассказывает: «Нас всегда учили проявлять сдержанность, так как успешная охрана порядка не мыслима без поддержки общества. Наша короткая деревянная дубинка — это крайнее средство, и большинству из нас так ни разу и не доводилось пускать ее в ход за все время работы в полиции». Привлекательный образ британского «бобби» создавался также при помощи популярного телевизионного сериала «Диксон из Док-Грин», рассказывавшего о честном констебле, который знал всех людей на своем участке. Сериал, продолжавшийся 21 год, вероятно, поощрял полицию соответствовать созданному в фильме идеалу стража порядка, а также, несомненно, способствовал укреплению любви британцев к своей полиции.

В 1960-х годах взгляды британцев изменились, и традиционная национальная гордость сменилась недоверием к власти. В 1970-х годах сообщения о коррупции и расизме среди полицейских запятнали светлый образ полисмена, несмотря на старания полиции добиться поддержки общества с помощью программы «всеобщая бдительность». Совсем недавно, после нескольких обвинений в расизме и подделке доказательств с целью добиться осуждения, полиция предприняла дальнейшие искренние попытки улучшить свою репутацию.

[Сведения об источнике]

Фото наверху: http://www.constabulary.com

[Рамка/Иллюстрация, страница 10]

Нью-йоркское чудо?

Когда полиция прилагает особые усилия, результаты могут удивить. Нью-Йорк долгое время считался одним из самых криминальных городов мира, и в конце 1980-х годов казалось, что упавшая духом полиция не может справляться с преступностью. Экономические трудности вынудили администрацию города заморозить заработную плату и сократить личный состав полиции. Торговцы наркотиками незамедлительно расширили свою деятельность, и по городу прокатилась ужасающая волна насилия. Живущие в центре города люди ложились спать под звуки выстрелов. В 1991 году произошли расовые беспорядки, и теперь уже сами полицейские организовали демонстрации протеста, чтобы выразить свое недовольство.

С приходом нового начальника полиции произошли перемены. Он стремился заинтересовать своих сотрудников и регулярно встречался с ними, анализируя методы работы в каждом отдельном участке. Джеймс Ларднер и Томас Реппетто в своей книге о нью-йоркской полиции пишут: «Раньше начальники участков редко встречались с главным следователем и главой бюро по наркотикам, они лишь читали о них в газетах. Теперь же они совместно совещались по нескольку часов подряд» («NYPD»). Количество преступлений резко сократилось. Число убийств, как сообщают, постепенно уменьшилось приблизительно с 2000 в 1993 году до 633 в 1998 — это самый низкий показатель за последние 35 лет. Жители Нью-Йорка посчитали это почти чудом. Всего за восемь лет количество зарегистрированных преступлений уменьшилось на 64 процента.

Как удалось этого достичь? По мнению «Нью-Йорк таймс» от 1 января 2002 года, одним из ключевых факторов был «Компстат» — «компьютерная система, которая отслеживает преступления, анализирует еженедельные статистические данные по каждому участку, помогая выявлять проблемы и реагировать на них, как только они возникают». Бывший комиссар полиции Бернард Керик сказал: «Мы смотрим, в каких районах происходили преступления, почему они происходили, и затем передислоцируем силы и средства [полиции], чтобы сосредоточить внимание на этих районах. Так мы сокращаем уровень преступности».

[Иллюстрация, страница 7]

Типичный японский полицейский участок.

[Иллюстрация, страница 7]

Дорожная полиция в Гонконге.

[Иллюстрация, страницы 8, 9]

Наряд полиции на футбольном матче в Великобритании.

[Иллюстрация, страница 9]

В обязанности стражей порядка входит помощь жертвам несчастных случаев.