За активную проповедь местные органы КГБ намеревались вновь отправить меня в тюрьму. Поэтому ответственные братья предложили мне скрыться в подполье и заниматься печатанием литературы. Тогда мне было 24 года.

ПЕЧАТАНИЕ ЛИТЕРАТУРЫ

Наши братья говорили: „Если дело Царства будет запрещено на земле, оно продолжится под землей“ (Прит. 28:28). Поэтому большинство наших типографий располагались в подземных помещениях. Мой первый „рабочий кабинет“ находился в бункере во дворе дома моего старшего брата Дмитрия. Бывало, что я не выходил наружу две недели подряд. Если керосиновая лампа гасла от нехватки кислорода, я ложился и ждал, когда помещение наполнится свежим воздухом.

ТРУДНОСТИ ПОДПОЛЬЯ

Работа в подпольной типографии была гораздо тяжелее пребывания в тюрьме! Семь лет я не мог посещать встречи собрания, так как иначе я попал бы в поле зрения КГБ, поэтому мне пришлось питаться духовно самостоятельно. На связь с семьей выходил только я сам, и то крайне редко. Понимание родных было мне поддержкой. Я постоянно был настороже, и это напряжение отнимало силы. Мы готовились к любым неожиданностям. К примеру, как-то вечером к дому, где я находился, подошли два милиционера. Я выпрыгнул в окно с противоположной стороны дома и побежал к лесу. Выбежав из леса на поле, я услышал какой-то странный свист. Когда до меня докатились хлопки выстрелов, я понял, что свистели пули! Один из преследователей, оседлав чью-то лошадь, стал настигать меня, продолжая пальбу из пистолета, пока у него не закончились патроны. Все же одна пуля ранила меня в руку. На расстоянии пяти километров от дома мне наконец удалось уйти от погони, скрывшись в лесу. Позже на суде мне сказали, что в меня разрядили 32 патрона!

Из-за пребывания под землей у меня был бледный цвет лица, и он сразу выдавал, чем я занимался. Поэтому при первой же возможности я подставлял лицо солнечным лучам. Жизнь под землей сказывалась на моем здоровье. Однажды я не смог попасть на важную встречу с братьями, потому что из носа и рта у меня шла кровь.