Карлос Проссер, представлявший Комитет бенинского филиала, 7 апреля 1976 года писал Руководящему совету: «Как раз когда я пишу вам письмо, ко мне с визитом пришел префект со своим охранником и секретарем. Он поднял вопросы о лозунгах, отдании чести флагу, и т. д., и я смог обсудить с ним некоторые из этих вопросов. Он также упомянул, что некоторые из наших братьев арестованы за отказ участвовать в этом и также упомянул о списке имен, который он подготовил. Визит прошел довольно дружелюбно, но префект был решительно настроен в отношении некоторых вопросов, например, он сказал, что нам больше не разрешается проповедовать людям в их домах, и нам следует оставаться в своем „храме“. Мы не знаем, что́ эти люди, стоящие у власти, собираются сделать, но ясно одно: Свидетели Иеговы становятся более известными, чем когда-либо, и мы молимся, чтобы все это послужило для свидетельства. Все миссионеры стали задаваться вопросом, сколько мы еще сможем пробыть здесь».

На следующий день, 17 апреля, вернулось двое полицейских, которые попросили увидеться с главным. Так как оба они курили, брат Проссер сказал, что им придется потушить свои сигареты, перед тем как войти. Они исполнили просьбу, и их пригласили в кабинет. Они все еще хотели узнать имена всех ответственных братьев в стране. Но к тому времени важных папок в филиале уже не было, так что даже обыск ничего бы не дал.

27 апреля 1976 года — забрали координатора Комитета филиала

На следующее утро за братом Проссером пришел вооруженный полицейский. Он сказал брату сесть в фургон Общества и ехать; все это время полицейский держал его под прицелом. Брата Проссера забрали в полицейский участок в Акпакпе для допроса. Физическое насилие не применялось, но они попытались словесными оскорблениями запугать его.

«Назови нам имена всех ваших руководителей!» — закричал полицейский. Брат Проссер ответил: «Я не могу назвать вам имена своих братьев. Если хотите, то пойдите в Зал Царства и сами запишите их». Они приняли его ответ. Однако брат Проссер знал, что это неопасно, потому что уже довольно долгое время в Зале Царства не проводилось никаких встреч. Они теперь проводились в частных домах по группам книгоизучений собрания.

«А как насчет Самюэля Анс-Моеви? Разве ты не знаешь его? Разве он не из ваших?» Этот вопрос потряс брата Проссера. Именно в доме брата Анс-Моеви они спрятали отчеты Общества в двух старых, потрепанных чемоданах. В этих отчетах упоминались имена многих братьев. Неужели полиция уже нашла эти отчеты? Брату Проссеру удалось сохранить невозмутимый вид, хотя глубоко в своем сердце он молил Иегову о руководстве.

Наконец допрос закончился. Хотя брат Проссер не назвал никаких имен, ему не причинили физического вреда. Затем его отпустили — одного! Несколько лет спустя, размышляя над тем моментом, брат Проссер сказал: «Моей первой мыслью было: „Как мне помочь братьям?“ Затем я подумал: „Осторожно! Возможно, это западня. Они, может быть, планируют проследить за мной, надеясь, что я приведу их к братьям“».

«Вместо того чтобы отправиться прямо домой,— вспоминает брат Проссер,— я пересек мост и поехал в город посмотреть, нет ли на почте какой корреспонденции. Я не хотел сделать что-нибудь, что усугубило бы положение братьев. Но мне страшно хотелось увидеть их, чтобы заверить, что с нами все в порядке, и дать им некоторые указания на предстоящие дни.

Я поехал к дому, все время думая, как бы мне связаться с братьями. Вдруг поднялся очень сильный ветер и пошел проливной дождь. Без предупреждения на высокой скорости меня обогнал мотоцикл с двумя человеками. Я подумал, кто бы это мог быть, так как обгонять на узком мосту было опасно, особенно в проливной дождь. Теперь мотоцикл был впереди меня, и мужчина, сидевший сзади, обернулся и поднял свой шлем, так что я смог узнать его. К моему удивлению это был член Комитета филиала! А водителем был другой член Комитета! Я не видел их уже много дней, потому что мы были под домашним арестом в Вефиле/миссионерском доме.

Дождь лил как из ведра, и большинство людей укрылись кто где. Я проехал через мост, пересек дорогу, ведущую к нашему дому и стал ждать на обочине... молился... ждал... надеялся увидеть моих братьев, возможно, в последний раз.

Казалось, что прошла вечность, прежде чем мотоцикл с двумя братьями наконец остановился сбоку от меня. Это было самое подходящее время для разговора, так как из-за ливня вокруг не было ни души. Я сказал братьям, что нужно перевезти отчеты Общества в другое место, ввиду того что сказали полицейские во время допроса. Мы также обсудили вопросы относительно специальных пионеров, того, что необходимо сделать, чтобы районные надзиратели быстро посетили все собрания и сообщили им о случившемся и о планах продолжать встречаться маленькими группками в частных домах. Казалось, что запрет неизбежен».

Последней обыскивали комнату Карлоса и Мэри Проссер. В одном чемодане солдаты нашли крупную сумму денег. Они были сняты с банковского счета Общества два дня назад, так как возникли опасения, что счет заморозят. Из-за того что все миссионеры находились под домашним арестом уже некоторое время, они не смогли вынести деньги из дома. По какой-то причине, когда солдаты нашли деньги, они испугались, что дотронулись до них, и быстро положили их обратно в чемодан. Вся сумма денег нетронутой позднее была доставлена в филиал в Лагосе, Нигерия.

Солдаты закончили обыск комнаты Проссеров и пошли вниз. Они не нашли никаких улик. Большинство миссионеров уже провели бо́льшую часть ночи, вырезая имена из всех папок, которые еще оставались в филиале. Они были или смыты в туалет, или сожжены. Во время обыска один из караульных заметил тлеющую кучу в саду и спросил, что это. «А это? Там мы сжигаем мусор»,— ответил брат Проссер. Теперь не только брат Проссер, но и караульный знал, что важные документы сожжены.

«Когда вечером мы вернулись домой,— рассказывает брат Проссер,— был уже девятый час. Мы знали, что ночь будет трудной. Тысячи революционеров окружили наш дом, выкрикивали политические лозунги, мочились на стену и громко оскорбляли миссионеров. Это продолжалось всю ночь. Все спали мало, если вообще спали, так как мы не знали, чего ждать от этой разъяренной толпы на улице. Некоторые молча размышляли, останутся ли они целы и невредимы в эту ночь и доживут ли вообще до следующего дня. Сестры не теряли самообладания и не плакали, а упаковывали вещи и ободряли друг друга. Благодаря Иегове, революционеры не вошли в дом, и никто не пострадал физически. Однако эмоциональное и психологическое напряжение были испытанием, которое миссионеры смогли преодолеть только с помощью Иеговы, молясь и ободряя друг друга». Как же было важно помогать друг другу и полагаться на Иегову в предстоявшие часы!

Солдаты сопроводили брата Проссера по всем комнатам Вефиля, чтобы запереть двери, и потребовали передать ключи.

[Иллюстрация, страница 102]

Петер Помпль с Мэри и Карлосом Проссер были депортированы из Бенина, а сейчас служат в Нигерии и Камеруне.