Братья планировали передавать программу так, чтобы ее можно было слушать не только в аудитории, но и на площади перед зданием. Проверяя работу репродукторов, установленных на площади, они объявили название публичной речи. Тут же брат, ответственный за организацию конгресса, был вызван в комнату отдыха для полицейских. Брат Янош Лако объяснил полицейским: «Мы готовимся к проведению районного конгресса и поэтому объявили название публичной речи. Мы уже сообщали об этом в ваш полицейский участок». На что полицейский ответил: «Но в тот раз вы ничего не сказали о репродукторах. Немедленно уберите их!»

Когда брат Лако передал другим братьям, что́ ему сказали и при каких обстоятельствах, они посоветовали: «Раз они запретили тебе, то ты ничего не делай. А мы попробуем кое-что предпринять. Хотя один полицейский и запретил, кто знает, может быть другой разрешит».

районный служитель Янош Лако, а также еще четыре брата были арестованы и отправлены в тюрьму на улице Андрасси, 60.

Янош Конрад писал об этом: «Здесь во время допросов нас пытали не так много и не так жестоко, как в полиции, но промывание мозгов и психологическое давление посреди ночи иногда казались намного мучительнее, чем физические пытки.

Нас судили 2 февраля 1951 года. Обвинение: „Совместное руководство организацией, нацеленной на подрывную деятельность против государства и общества, и измена Родине“. Председатель суда, судья Йонаш (который пять лет спустя во время контрреволюции, обуреваемый страхом, покончил жизнь самоубийством) приговорил нас семерых к тюремному заключению сроком от пяти до десяти лет. Но было очевидно, что приговор был уже заранее подготовлен, так как суд не удалялся на совещание, и еще до суда во время допросов следователь сказал одному из допрашиваемых братьев: „Мы упрячем вас за решетку на десять лет, а когда пройдут эти десять лет, наша Народная Республика будет намного сильнее, чем сейчас, и люди будут идеологически подкованы и выработают иммунитет к вашим попыткам повлиять на них с помощью Библии. Вот тогда-то мы освободим вас“».

Брат Конрад продолжил: «Нас отправили в тюрьму в Ваце, к северу от Будапешта. Но мы были очень рады, что всех нас посадили в одну камеру. Наконец-то мы могли обмениваться друг с другом мыслями и делиться случаями из служения! Мы проводили день по графику, начиная его с обсуждения ежедневного текста, который мы готовили по очереди. У нас даже не было Библии; однако мы стали „читать“ Библию с самого начала, цитируя отрывки, которые могли вспомнить. Таким же образом мы „читали“ статьи из „Сторожевой башни“. Мы ежедневно молились, чтобы Иегова помог нашим братьям, находящимся на свободе, оставаться стойкими.

Однако мы пробыли вместе недолго, так как нас разлучили и рассадили по разным камерам с мирскими заключенными — власти пришли к заключению, что если нас оставить вместе, то мы будем укреплять друг друга в вере и никогда не „исправимся“. Через некоторое время нас опять объединили, так как на этот раз они боялись, что мы убедим в Божьей истине мирских заключенных. Эта „игра“ продолжалась на протяжении всего нашего заключения».

В 1955 году Яноша Лако снова перевели в камеру к Яношу Конраду. К брату Лако подошел некий господин Сабо и кое-что предложил. «У нас не получилось бы поговорить об этом с Конрадом,— сказал господин Сабо,— он такой упрямый. Но ты-то разумный. Мы готовы отпустить тебя и узаконить вашу деятельность. Конрад останется здесь, а собрание будет спокойно проводить встречи. Вы можете оставаться Свидетелями Иеговы и молиться, сколько хотите, только не агитируйте других».

— Это означало бы, что мы стали бы такими свидетелями, которые не свидетельствуют,— ответил брат Лако.— Я не могу этого обещать.

— Что ж, подумай об этом. Я зайду к тебе еще раз.— Когда он пришел снова, кроме других вопросов он задал такой: — Как поживает Конрад?

— Неплохо.

— Когда ты видел его в последний раз?

— Только что, мы же сидим в одной камере.

— А ты сказал ему, о чем мы с тобой говорили?

— Конечно, он же мой брат! — Рассерженный, правительственный чиновник вышел из комнаты и больше никогда не приходил к брату Лако.

[Иллюстрация, страница 102]

Как и многие Свидетели, Янош Лако отказался пойти на соглашение со своими преследователями.