Вторая мировая война охватила всю Европу, и поставки литературы из Нидерландов прекратились. Однако братья предвидели это и заранее договорились с одной коммерческой типографией о печати журналов в Джакарте. Первый выпуск «Утешения» (сейчас «Пробудитесь!») на индонезийском языке вышел в январе 1939 года, и почти сразу же стала выходить «Сторожевая башня». Через какое-то время братьям удалось приобрести небольшой печатный станок, и они начали печатать журналы сами. В 1940 году они получили из Австралии большой плоскопечатный станок и стали печатать на нем буклеты и журналы на индонезийском и нидерландском языках, причем все расходы они покрывали за счет собственных средств.

В конце концов 28 июля 1941 года власти наложили запрет на все публикации Общества Сторожевой Башни. Джин Дешан рассказывала: «В то утро я работала в офисе. Вдруг двери распахнулись и в помещение торжественно вошли трое полицейских и голландский полицейский чиновник при полном параде — с медалями, саблей, в белых перчатках и кивере. Но мы не удивились, потому что за три дня до этого до нас дошла информация, что наши публикации скоро будут запрещены. Чиновник с большой помпой зачитал нам решение правительства и затем велел показать ему печатный станок — он собирался его конфисковать. Мой муж ответил, что тот опоздал, так как станок мы продали еще вчера!»

К счастью, не была запрещена Библия. Свидетели проповедовали по домам, как и прежде, но при этом пользовались только ей. Также они продолжали проводить библейские изучения. Однако, в связи с тем что война могла перекинуться и на Азию, всех иностранных пионеров переназначили обратно в Австралию.

В начале 1942 года японская военная машина подмяла под себя Индонезию. Многих братьев принудили к тяжелому труду: строить дороги и чистить канавы. За отказ поддерживать войну некоторых сажали в лагеря, где царила полная антисанитария, и подвергали пыткам. Как минимум трое Свидетелей умерло в заключении.

Йоханна Харп, сестра голландского происхождения, жившая в горной деревушке в Восточной Яве, в первые два года войны смогла избежать лагерей. Она и трое ее детей-подростков воспользовались этой свободой, чтобы перевести с английского языка на нидерландский книгу «Спасение» и отдельные выпуски «Сторожевой башни»a. Затем переведенные ими публикации размножали и тайно передавали Свидетелям по всей Яве.

Те Свидетели, которые остались на свободе, встречались маленькими группами и старались проповедовать, не привлекая к себе внимания. «Когда я разговаривала с кем-то об истине, я всегда была настороже,— рассказывала Джозефина Элиас (в девичестве Тань).— Идя к интересующимся, я брала с собой шахматы, чтобы другим казалось, что я просто пришла поиграть». Феликс Тань и его жена, Бола, проповедовали по домам под видом продавцов мыла. Феликс вспоминал: «За нами часто следили агенты кемпейтай — жестокой японской военной полиции. Чтобы не вызывать подозрений, мы всегда приходили к изучающим в разное время. Шестеро из них быстро росли духовно и крестились еще до окончания войны».

Раскол в Джакарте

В это непростое военное время братья столкнулись еще с одним серьезным испытанием. Японские власти потребовали, чтобы все иностранцы (включая индонезийцев китайского происхождения) прошли регистрацию и получили удостоверение личности, в котором содержалась присяга на верность Японской империи. Этот документ нужно было всегда носить с собой. Многие братья недоумевали: можно ли проходить регистрацию и подписывать удостоверение или следует отказаться?

Феликс Тань рассказал: «Братья в Джакарте призывали нас — Свидетелей, которые жили в Сукабуми,— отказаться подписывать удостоверение. Однако мы попросили властей, чтобы они разрешили нам изменить формулировку на удостоверении, исправив слова „нижеподписавшийся клянется в верности“ на „нижеподписавшийся не будет препятствовать“ японской армии. К нашему удивлению, они согласились, и все мы получили удостоверения. Но, узнав об этом, братья из Джакарты назвали нас отступниками и перестали с нами общаться».

К сожалению, большинство из тех, кто придерживался строгих взглядов, были арестованы и отреклись от истины. Одного брата, который поддался таким взглядам, но все-таки остался верным, заключили в тюрьму, где сидел брат Андре Элиас. Андре вспоминал: «Я рассуждал с ним, пытаясь помочь ему шире посмотреть на вопрос о регистрации. Он смиренно попросил прощения за то, что перестал с нами общаться. После этого мы много ободряли и укрепляли друг друга. К несчастью, он умер из-за тяжелых тюремных условий».