ПОЗИЦИЯ НЕЙТРАЛИТЕТА

В мае 1961 года Южно-Африканский Союз вышел из Содружества и провозгласил себя Южно-Африканской Республикой. Страну охватили политические волнения и беспорядки. Чтобы контролировать положение, действующие власти старались поднять в людях патриотический дух, из-за чего в последующие годы Свидетели Иеговы столкнулись с серьезными испытаниями.

На протяжении многих лет от Свидетелей Иеговы не требовали служить в армии. В конце 1960-х годов положение изменилось: страна все больше участвовала в военных действиях в Намибии и Анголе. Был принят закон, обязывавший всех годных по состоянию здоровья белых молодых мужчин нести воинскую повинность. Братьев, которые отказывались служить в армии, отправляли на 3 месяца в военные тюрьмы.

Майк Маркс был одним из заключенных братьев, которым приказали надеть военную форму. Он рассказывает: «Мы не хотели иметь ничего общего с военными, поэтому отказались. Тогда капитан, начальник казармы, распорядился наложить на нас ограничения, посадить в одиночные камеры и сократить паек». Это означало, что братьям запрещалось писать и получать письма, читать книги, кроме Библии; посетителей к ним не пускали. Неисправимых заключенных, к которым причислили братьев, кормили так: два дня давали полбуханки хлеба и воду, затем семь дней — обычный армейский паек, а следующие два дня — опять хлеб и воду. Но даже так называемый нормальный паек был очень скудным.

Любыми способами начальство старалось сломить дух братьев. Все они сидели по одиночным камерам. Какое-то время им запрещали принимать душ. Вместо этого выдали два ведра: одно для туалета, второе для мытья. Потом душ опять разрешили.

Кит Уиггилл вспоминает: «Однажды зимой, после того как мы приняли холодный душ, охранники забрали у нас матрасы и одеяла. Нам не разрешали носить гражданскую одежду, поэтому мы были только в трусах и майках. Мы провели ночь на холодном бетонном полу, постелив влажные полотенца. Утром старшина был поражен тем, что мы не потеряли радости и хорошо себя чувствовали. Он признал, что этой холодной зимней ночью наш Бог позаботился о нас».

Когда 3-месячный срок подходил к концу, братья, как правило, опять представали перед судом, потому что по-прежнему не соглашались надеть форму и обучаться военному делу вместе с другими заключенными. Затем — снова в камеру. Власти ясно давали понять, что намерены присуждать братьям новые сроки заключения до достижения ими 65-летнего возраста, когда они перестанут быть военнообязанными.

В 1972 году под сильным давлением политиков и общественности закон был изменен. Теперь братьев приговаривали к однократному заключению на срок, примерно равный курсу военной подготовки. Вначале срок равнялся 12—18 месяцам, позднее — 3 годам, и в конечном счете достиг 6 лет. Со временем власти пошли на уступки и разрешили заключенным братьям один раз в неделю проводить христианские встречи.

Отбывая заключение в казармах, братья не забывали о поручении подготавливать учеников Христа (Матф. 28:19, 20). Они беседовали с заключенными, с охранниками и другими людьми. Какое-то время им разрешалось по субботам после обеда делиться благой вестью через письма.

Однажды военное начальство приказало 350 Свидетелям питаться вместе со 170 другими заключенными. Это привело к тому, что казармы стали единственным местом в стране, где на двух Свидетелей приходился всего лишь один не-Свидетель. Начальство быстро передумало и решило, что братья будут есть отдельно.

ЦЕРКВИ И НЕЙТРАЛИТЕТ

Какое же мнение выразили церкви о военной службе? В июле 1974 года Совет церквей Южной Африки принял резолюцию об отказе от военной службы на основании убеждений. Однако этот документ имел не религиозную, а ярко выраженную политическую окраску. Отказ от военной службы на основании убеждений объяснялся тем, что военные защищают «несправедливый общественный строй и дискриминацию» и, таким образом, участвуют в несправедливой войне. Африканерские и другие церкви остались недовольны этой резолюцией.

Нидерландская реформатская церковь выступала за милитаристскую политику правительства. Она не поддержала резолюцию Совета церквей, посчитав, что в ней нарушен принцип из 13-й главы Римлянам. С позицией Совета церквей была не согласна еще одна группа — капелланы, служащие в вооруженных силах ЮАР, причем среди них были служители церквей, входящих в этот Совет. В совместном заявлении капелланы англоязычных церквей осудили резолюцию и провозгласили: «Мы... призываем всех членов наших церквей, в первую очередь юношей, вносить личный вклад в оборону нашей страны».

Более того, отдельные конфессии, входящие в Совет церквей, не имели четко выраженной позиции в отношении нейтралитета. В книге «Война и свобода совести в ЮАР» отмечается: «Большинство [церквей]... не разъясняли прихожанам свою позицию и тем более не поощряли их прислушиваться к голосу совести» (War and Conscience in South Africa). Далее в книге объясняется, что из-за резкой реакции властей на резолюцию Совета церквей и вследствие строгих законов церкви не решались открыто заявлять о своей позиции и «попытки призвать церковь к активным действиям ни к чему не привели».

Однако в том же труде отмечается: «Абсолютное большинство узников совести были Свидетелями Иеговы. [...] Свидетели Иеговы подчеркивали, что каждый человек, основываясь на своих убеждениях, имеет право выступать против всех войн».

Позиция Свидетелей всегда остается строго религиозной. Хотя они признают, что «существующие власти занимают места, отведенные им Богом», но при этом сохраняют политический нейтралитет (Рим. 13:1). Они прежде всего хранят верность Иегове, который в своем Слове, Библии, открыл, что его истинные служители не будут участвовать в войнах (Ис. 2:2—4; Деян. 5:29).

Годы заключения показали, что Свидетели Иеговы никогда не отказываются от позиции нейтралитета, чтобы избежать сурового обращения. Более того, казармы стали переполняться, и это вызвало недовольство общественности. Некоторые чиновники настаивали на том, чтобы братьев отправляли в гражданские тюрьмы.

С этим не соглашались военные, настроенные доброжелательно. Они уважали наших братьев за высокие нравственные качества. Если бы братьев перевели в гражданские тюрьмы, то на них завели бы уголовное дело. Кроме того, братьям пришлось бы находиться среди отбросов общества, где их могли бы изнасиловать. В конечном счете их направили на гражданскую службу, в невоенные государственные учреждения. В 1990 году на политической арене произошли изменения, и обязательная военная служба была отменена.

Как на наших молодых братьев повлияло то, что в столь раннем возрасте они подверглись длительному лишению свободы? Многие подали прекрасный пример верности Иегове и мудро использовали это время, чтобы исследовать Слово Бога и расти духовно. Клифф Уильямс рассказывает: «Заключение в казармах стало поворотным пунктом в моей жизни. Было очевидно, что Иегова защищает и благословляет меня, и это побуждало всеми силами поддерживать интересы Царства. Вскоре после освобождения в 1973 году я стал общим пионером, а на следующий год начал вефильское служение, которое продолжаю до сих пор».

Стивен Вентер был заключен в казармы в возрасте 17 лет. Он делится: «Я был всего лишь некрещеным возвещателем, и мое знание истины было еще слабым. Я смог все перенести благодаря духовной поддержке, которую получал во время обсуждения библейского стиха на день — мы рассматривали его по утрам, когда мыли пол,— благодаря регулярным христианским встречам, а также тому, что опытный брат проводил со мной изучение Библии. Порой приходилось очень трудно, но удивительно, что об этом я почти не вспоминаю! На самом деле три года, проведенные в казармах, были одними из лучших в моей жизни. Там я возмужал, ближе узнал Иегову и захотел служить ему полновременно».

Несправедливое заключение сослужило братьям хорошую службу. Гидеон Бенади, который навещал их в казармах, написал: «Оглядываясь назад, понимаешь, что таким образом прославлялось имя Иеговы». Стойкость наших братьев, а также многочисленные сообщения в новостях о судебных процессах и приговорах послужили подтверждением того, что истинные христиане придерживаются нейтралитета. Это произвело неизгладимое впечатление как на военных, так и на всех жителей страны.

[Рамка/Иллюстрации, страницы 114—117]

Верность узников совести

ИНТЕРВЬЮ С РОУЭНОМ БРУКСОМ

РОДИЛСЯ: 1952 год.

КРЕСТИЛСЯ: 1969 год.

КРАТКИЕ СВЕДЕНИЯ: за позицию христианского нейтралитета находился в заключении с декабря 1970 года по март 1973-го. В 1973 году начал служить общим пионером, а в 1974-м был приглашен в Вефиль. Сейчас — член Комитета филиала.

— Какие условия были в казармах, где вас содержали?

— Казармы представляли собой длинные бараки. Внутри было по 34 камеры с каждой стороны, а в середине проход со сточной канавой. Мы сидели в одиночках размером два на два метра. Из камер нас выпускали только дважды в день: утром, чтобы умыться, побриться и вычистить ведра, которые служили туалетом, и днем, чтобы принять душ. Переписка с родными и близкими была запрещена; не выдавали книг, кроме Библии, а также ручек и карандашей. Посетителей к нам не пускали.

Еще до заключения большинство братьев объединили под одной обложкой Библию с другой публикацией, например с книгой «Помощь в понимании Библии». Охрана не подозревала об этом, потому что внешне такие книги напоминали большие, старинные семейные Библии на языке африкаанс или нидерландском.

— Удавалось ли получать библейскую литературу?

— Да, мы тайно ее проносили при любой возможности. Наши чемоданы с вещами хранились в одной из свободных камер. Там же находились туалетные принадлежности. Раз в месяц охранник приводил нас к чемоданам, и мы брали мыло и все остальное. В чемоданах была и литература.

Один из нас отвлекал охранника, в то время как другой под майкой прятал книгу. Вернувшись в камеру, мы делили книгу на части, чтобы было удобнее прятать, а затем все по очереди ее читали. Спрятать литературу можно было во многих местах. Некоторые камеры находились в запущенном состоянии, и везде было полно дыр и трещин.

В камерах часто делали обыск, иногда среди ночи. Охранники всегда находили что-то из литературы, но им никогда не удавалось обнаружить все наши тайники. Нередко тот или иной доброжелательный солдат предупреждал нас о предстоящем обыске. Тогда мы заворачивали литературу в полиэтилен и прятали в водосточные трубы. Однажды налетела сильная буря, и к нашему ужасу один из спрятанных пакетов потоком воды вынесло в сточную канаву прямо на середину казармы. Заключенные военнослужащие стали играть им в футбол. Вдруг вошел охранник и приказал им разойтись по камерам. К нашему облегчению, больше на пакет не обращали внимания, и, как только нас выпустили из камер, мы его подобрали.

— Подвергалась ли испытаниям ваша верность Богу?

— Постоянно. Тюремное начальство всячески пробовало сломить нас. Например, с нами могли обходиться очень вежливо, давали дополнительный паек, выводили на прогулку и даже позволяли загорать. А через несколько дней вдруг приказывали надеть военную форму. Когда мы отказывались, охранники начинали относиться к нам с прежней жестокостью.

Потом нам выдали военные каски. Мы отказались их надеть. Начальник казармы был просто взбешен и с тех пор запрещал нам даже принимать душ. Каждому выдали ведро, чтобы мыться прямо в камере.

Обуви нам не давали. У некоторых братьев ноги кровоточили, поэтому пришлось смастерить самодельную обувь. Мы собрали обрывки старых одеял, которыми мыли пол, нашли кусок медной проволоки, один его конец расплющили, а второй заточили. В плоском конце мы сделали отверстие, и получилась швейная игла. Надергав ниток из своих одеял, мы сшили мокасины.

Однажды нам приказали разместиться в камерах по трое. Хотя было тесновато, это обернулось настоящим благословением. Мы сделали так, чтобы братья, более слабые в духовном отношении, поселились вместе со зрелыми братьями. У нас стали проходить библейские изучения и встречи для проповеди. К разочарованию начальника, наша решимость только окрепла.

Поняв, что затея не удалась, начальник распорядился поселить каждого Свидетеля в одну камеру с двумя не-Свидетелями. Им строго запретили разговаривать с нами, но они все равно задавали вопросы, и у нас появилась возможность проповедовать. В результате еще один или двое заключенных отказались участвовать в некоторых мероприятиях, связанных с военной службой. Вскоре нас опять рассадили по одиночкам.

— Получалось ли у вас проводить встречи?

— Да, регулярно. В каждой камере над дверью было окно с проволочной сеткой и решеткой из семи прутьев. Мы привязывали одеяло за два конца к прутьям решетки — получался небольшой гамак. Сидя в нем, каждый из нас видел брата в камере напротив, и когда мы говорили во весь голос, то нас слышали все остальные. Каждый день мы обсуждали библейский стих, а если был журнал, то изучали статью из «Сторожевой башни». В конце каждого дня мы по очереди обращались в общей молитве. Мы даже проводили свой районный конгресс.

Мы не знали, позволят ли старейшине прийти, чтобы он провел для нас Вечерю воспоминания, поэтому сами все приготовили: сделали вино, замочив немного изюма, а из хлеба, который нам давали, изготовили лепешки. Однажды нам разрешили получить от братьев передачу: небольшую бутылку вина и незаквашенный хлеб.

— Изменилось ли со временем ваше положение?

— Со временем положение улучшилось: закон изменился, и нас освободили. Теперь тех, кто отказывался от военной службы по религиозным убеждениям, приговаривали к строго определенному сроку, без дальнейшего судебного преследования. Позднее, когда 22 брата из нашей группы вышли на свободу, остальным 88 заключенным братьям обеспечили должные условия. К ним мог приходить один посетитель в месяц, и им разрешили писать и получать письма.

— Трудно ли было привыкнуть к жизни на свободе?

— Да, для этого потребовалось время. Например, находясь среди множества людей, я чувствовал себя не в своей тарелке. Родители и соверующие терпеливо помогали нам постепенно брать на себя больше обязанностей в собрании.

Мы пережили трудные времена, но приобрели ценный опыт. Испытания веры укрепили нашу духовность и научили стойкости. Мы стали по-настоящему ценить Слово Бога, осознав, насколько важно ежедневно читать Библию и размышлять над ней. И конечно, мы научились полагаться на Иегову. Мы пошли на большие жертвы, чтобы сохранить верность Иегове, и были решительно настроены отдавать все силы священному служению, по возможности полновременному.