17—20. а) Какие пророчества в Еврейских Писаниях указывали на время пришествия и жертвенной смерти Мессии? б) Почему была необходима смерть Мессии?

¹⁷ Различные пророчества Еврейских Писаний, уже давно признанные как мессианские, исполнились страданиями и смертью Иисуса. Такие пророчества связывают смерть Мессии с прощением грехов. В Христианских Греческих Писаниях это искупление, принесенное смертью Мессии, называется ‘искупительной жертвой’. (Матфея 20:28; Римлянам 3:24). О каких из этих пророчеств идет здесь речь?

¹⁸ Обрати внимание на слова из пророчества Даниила 9:24, 25: «Семьдесят семилетий предопределены для народа твоего и священного города твоего, чтобы покончить с преступлениями, уничтожить грех, искупить вину и установить справедливость навеки... до помазанника[«Мессия», по-древнееврейски: Ма·ши́·ах]-властелина». В этом тексте ясно видна связь между «Мессией» (Помазанником) и ‘концом преступлений и уничтожением греха’. В 26-м стихе дальше говорится, что «после этих шестидесяти двух семилетий погибнет помазанник [«Мессия», по-древнееврейски: Ма·ши́·ах]», иначе говоря, будет убит. (Смотри рамку на странице 26.)

¹⁹ Другой текст, относящийся к гибели или убиению Мессии как искупительной жертве, находится в Исаия 52:13 по 53:12. (Смотри рамку на странице 28.) Раввины в первом веке, а также Рамбам и другие в средние века, применяли этот текст к Мессии. Из этого текста ясно исходит, что прощение связано с Мессией и его смертью.

²⁰ По вышеупомянутым причинам многим евреям первого века не трудно было понять учение, что смерть Мессии с точки зрения Бога предоставит возможность полного прощения греха. Они знали, что в Писании говорится об унаследованном несовершенстве человека (Екклесиаст 7:20). Они ежедневно сознавали необходимость жертвы искупления греха; она подразумевалась в самом устройстве и сущности союза Закона. События, изложенные в описаниях жизни Иисуса, представляют его как совершенного человека, смерть которого могла бы искупить человеческий грехf (Матфея 20:28; Луки 1:26—38). Когда в Христианских Греческих Писаниях подчеркнули, что разные жертвы, приносившиеся под союзом Закона, показывали будущую окончательную и совершенную жертву, то этим разъяснилось значение всей структуры Закона, а также других частей Писанияg (Евреям 10:1—10).

[Рамка на странице 28]

«МОЙ РАБ» — КТО ОН?

«Вот... раб Мой... презираем был и отвергнут людьми... и мы не почитали его. Но болезни наши переносил он, и боли наши терпел он... И он изранен преступлениями нашими, сокрушен грехами нашими... Все мы, как овцы, блуждали... и Господь возложил на него грех всех нас... хотя не совершал он насилия и не было лжи в устах его... оправдал праведника раб Мой пред многими, и грехи их он нес... рисковал жизнью своей [«излил душу свою», НМ], и к преступникам причислен был, и грех многих нес он, и за преступных вступался» (Исаия 52:13—53:12).

Здесь Исаия описывает совершенно невиновного, безупречного человека, чьи страдания и смерть принесли искупление его собственному народу, который не признал его.

Однако сегодня большинство еврейских толкователей принимает за установленный факт, что эти слова относятся к израильскому народу в целом или к группе праведных людей среди этого народа.

Возникает вопрос, соответствовал ли когда-нибудь израильский народ или, по крайней мере, его часть этому описанию, или оно относится к определенной личности?

На протяжении более 800 лет после того, как Исаия написал эти пророческие слова (ок. 732 г. до н. э.), нигде не упоминалось, чтобы какой-нибудь еврей или раввин учил, что «раб», о котором идет речь, относится к группе людей. В течение этого периода пророчество всеми применялось к одному лицу и, как правило, рассматривалось как мессианское.

Кроме того, обрати внимание на следующий комментарий во вступлении книги The Fifty-Third Chapter of Isaiah According to the Jewish Interpreters (Пятьдесят третья глава книги Исаии, согласно еврейским толкователям): «Существовавшие до конца периода амораим [до шестого века н. э.] еврейские толкования наводят на мысль, что часто, а может быть и всегда, преобладало безоговорочное мнение: упомянутой личностью был Мессия, и это, конечно, согласуется с более поздними объяснениями Таргума» (издана Г. М. Орлинским, 1969, страница 17).

Какой же был мотив для отклонения и самого естественного понимания этого текста Библии, как относящегося к одному лицу, то есть к Мессии? Не было ли это просто стремлением избежать любую связь между этим пророчеством и Иисусом, тем евреем первого века, который соответствовал данному описанию во всех отношениях?