ВПЕРЕДИ МНОГО РАБОТЫ

Во время Второй мировой войны и после нее дело Царства в России проводилось в самых сложных условиях. В письме польского филиала в главное управление от 10 апреля 1947 года сообщалось: «Религиозные деятели запугивают прихожан, говоря, что им грозят 10 лет в трудовых лагерях и ссылка, если они возьмут у Свидетелей Иеговы „Сторожевую башню“ или какую-нибудь листовку. Поэтому люди в стране объяты страхом и трепетом и жаждут света».

В «Ежегоднике» за 1947 год отмечалось: «У Свидетелей нет напечатанной литературы и „Сторожевой башни“ в том привлекательном виде, как она обычно издается. [...] Во многих случаях ее кропотливо переписывают от руки и передают другим... Иногда, если у наших курьеров находят „Сторожевую башню“, их задерживают и бросают в тюрьму».

Регина Кривокульская вспоминает: «Мне казалось, что вся страна огорожена колючей проволокой, а мы — узники, даже на свободе. Наши мужья, ревностно служившие Богу, бо́льшую часть жизни проводили в тюрьмах и лагерях. Нам, женщинам, пришлось многое пережить: бессонные ночи, слежки, психологическое давление органов КГБ, увольнение с работы и другие испытания. Власти испробовали разные методы и способы, чтобы сбить нас с истинного пути (Ис. 30:21). У нас не было сомнений, что так Сатана хочет остановить проповедь благой вести о Царстве. Но Иегова не оставил свой народ. Мы ясно видели его помощь.

Библейская литература, с трудом поступавшая в страну, давала нам „преизбыточную силу“ и мудрость, чтобы справляться с испытаниями (2 Кор. 4:7). Иегова вел свой народ. И даже в условиях мощного противодействия государства новые присоединялись к его организации. Удивительно, но они сразу были готовы претерпевать всё с народом Бога. Только дух Иеговы мог это делать».

«НУЖНО, ЧТОБЫ ОНИ БОЛЬШЕ УЗНАЛИ О НАС»

Во время и после войны власти в Советском Союзе оказывали мощное противодействие деятельности Свидетелей Иеговы. В марте 1947 года польские братья сообщили, что высокопоставленный чиновник в одном из западных районов Советского Союза заявил: к концу весны там не останется ни одного Свидетеля Иеговы. В письме говорилось: «Пока мы писали письмо, пришло сообщение о том, что за один день было арестовано 100 братьев и сестер». В другом письме о братьях в лагерях говорилось: «Они сохраняют поразительную верность Иегове. Многие лишились жизни; братья ожидают, когда Иегова их спасет, так же как он спас братьев в концлагерях».

Свидетелей арестовывали за проповедь и за отказ участвовать в выборах. В 1947 году ответственные братья сообщали: «У нас сложилось впечатление, что в руководящих кругах страны мало что знают об участи, постигшей наших братьев, но они не желают уничтожить их. Нужно, чтобы они больше узнали о нас».

«ИЕГОВА ТВОЙ НЕ ОСВОБОДИТ ТЕБЯ ОТСЮДА»

Вспоминая лето 1945 года, Петр Кривокульский говорит: «После суда братья были разбросаны по лагерям. В лагере, где я находился, многие заключенные проявили искренний интерес к истине. Один заключенный, баптистский пресвитер, быстро поняв, что это истина, стал на сторону Иеговы.

Условия были очень суровыми. Однажды меня поместили в крошечную камеру, в которой можно было только стоять. Ее называли „клоповником“, потому что там было столько клопов, что, казалось, они могли высосать у человека всю кровь. Стоя перед камерой, следователь сказал мне: „Иегова твой не освободит тебя отсюда“. Триста граммов хлеба и чашка воды — вот и весь мой дневной рацион. К тому же нечем было дышать, поэтому я припадал к маленькой двери и с жадностью втягивал воздух из едва заметной щели. Я чувствовал, как клопы сосут из меня кровь. За десять дней в „клоповнике“ я многократно умолял Иегову дать сил, чтобы устоять (Иер. 15:15). Когда двери открылись, я потерял сознание, а очнулся уже в другой камере.

После этого лагерный суд приговорил меня за „агитацию и пропаганду против Советской власти“ к 10 годам строгого режима в штрафном лагере. Здесь нельзя было ни писать, ни получать почту. В лагере находились в основном осужденные за жестокие злодеяния, такие, как убийства. Мне сказали, что, если я не откажусь от своей веры, эти люди сделают со мной все, что им скажут. Я весил всего 36 килограммов и почти не мог ходить. Однако даже здесь нашлись искренние люди, чье сердце было расположено к истине.

Однажды, когда я лежал в кустарнике и молился, ко мне подошел пожилой мужчина. Он спросил: „За что ты оказался в этом „аду“?“ Услышав, что я Свидетель Иеговы, он присел, обнял и поцеловал меня. Затем сказал: „Сынок, я давно хотел узнать о Библии, не расскажешь мне?“ Моей радости не было конца. В моей рваной одежде было зашито несколько старых клочков из Евангелия, которые я тут же достал. У него на глазах навернулись слезы. В тот вечер мы долго беседовали. Он сказал, что работает в лагерной столовой и теперь будет „подкармливать“ меня. Так мы подружились. Он рос духовно, а я набирался сил. Я был уверен, что за этим стоял Иегова. Через несколько месяцев его освободили, а меня перевели в другой лагерь в Горьковской области.

Здесь было немного легче. Но больше всего я радовался тому, что проводил изучение Библии с четырьмя заключенными. В 1952 году лагерные надзиратели обнаружили у нас литературу. За это нас всех осудили. До суда на допросах меня закрывали в специальный герметический ящик, а когда я задыхался, открывали, чтобы я глотнул воздуха, и снова закрывали. Они хотели, чтобы я отказался от своей веры. Когда нам зачитали приговор, никто из тех, с кем я изучал Библию, не испугался. Как я этому обрадовался! Всех четверых приговорили к 25 годам лагерей. Мне вынесли более суровый приговор... но затем заменили на 25 лет спецлагерей и 10 лет ссылки. Выходя из комнаты, мы остановились и поблагодарили Иегову за его поддержку. Изумленные охранники не понимали, чему мы радуемся. Нас разбросали по лагерям. Я был направлен в воркутинский лагерь особого режима».

СПАСЕНЫ БЛАГОДАРЯ ХРИСТИАНСКОМУ НЕЙТРАЛИТЕТУ

Жизнь в лагерях была суровой. Многие заключенные, не-Свидетели, совершали самоубийство. Иван Крылов вспоминает: «Когда меня освободили из лагеря особого режима, я стал посещать разные угольные шахты, где братья и сестры работали на принудительных работах. Мы наладили связь, и те, кому удавалось переписывать от руки наши журналы, передавали копии другим. Свидетели проповедовали в каждом лагере, и многие заключенные проявляли интерес. После освобождения некоторые из них крестились в реке Воркута.

Наша вера в Иегову и его Царство постоянно испытывалась. В 1948 году заключенные в одном воркутинском лагере подняли восстание. Восставшие сказали заключенным, что всё получится, если разбиться по группам, например по национальности или религиозной принадлежности. В то время в лагере было 15 Свидетелей. Мы сказали бунтарям, что мы, Свидетели Иеговы, христиане и что не участвуем в таких делах. Мы объяснили, что ранние христиане не участвовали в мятежах против римлян. Конечно, это было неожиданно для многих заключенных, но мы твердо стояли на своем».

Это восстание имело печальные последствия. Вооруженные солдаты подавили восстание и согнали восставших заключенных в другой барак. Затем его облили бензином и подожгли. Почти все в нем погибли. Но братьев солдаты не тронули.

«В декабре 1948 года в одном лагере я встретил восемь братьев, которых приговорили к 25 годам заключения,— продолжает Иван.— Стояла холодная зима, и работа в шахтах была очень тяжелой, но, несмотря на все это, в глазах братьев я видел уверенность и крепкую надежду. Их положительный настрой влиял даже и на других заключенных, не-Свидетелей».

СОСЛАНЫ В СИБИРЬ

Несмотря на жесточайшее противодействие властей Свидетели продолжали ревностно возвещать благую весть о Царстве Иеговы. Это раздражало центральное правительство в Москве. Но больше всего это раздражало МГБ [Министерство государственной безопасности, позднее КГБ]. В служебной записке МГБ от 19 февраля 1951 года, адресованной Сталину, говорилось: «В целях пресечения дальнейшей антисоветской деятельности иеговистского подполья, МГБ СССР считает необходимым выселить выявленных иеговистов с семьями в Иркутскую и Томскую области». В органах госбезопасности знали каждого Свидетеля и поэтому попросили Сталина выслать в Сибирь 8 576 человек из шести республик Советского Союза. Такое разрешение было получено.

Магдалина Белошицкая вспоминает: «В два часа ночи в воскресенье, 8 апреля 1951 года, мы проснулись от сильного стука в дверь. Мама вскочила и побежала к двери. Перед нами стоял офицер. „Вы высылаетесь в Сибирь за то, что верите в Бога,— торжественно заявил офицер.— Вам дается два часа на сборы. Можете забрать все, что находится в комнате. Однако зерно, муку, крупы брать также нельзя. Мебель, деревянные изделия и швейную машинку тоже нельзя. То, что во дворе, брать не разрешается. А постель, одежду, мешки забирайте и выходите“.

Раньше мы читали в нашей литературе, что на востоке еще нужно провести большую работу. Теперь же мы поняли: время для этого настало.

Никто из нас не плакал и не причитал. Офицер удивлялся: „У вас даже слезинка из глаз не покатилась“. Мы сказали, что ждали этого с 1948 года. Мы попросили разрешения взять хотя бы курицу в дорогу, но он не разрешил. Офицеры поделили наше хозяйство между собой. Кур делили прямо на наших глазах: кто-то взял пять, кто — шесть, кому-то досталось три или четыре. Когда в курятнике осталось две курицы, офицер приказал их зарезать и отдать нам.

Наша восьмимесячная дочь лежала в деревянной люльке. Мы спросили, можно ли взять люльку с собой, но офицер приказал ее разобрать, и нам отдали только корытце от нее.

Вскоре соседи узнали, что нас высылают. Кто-то принес мешочек с сухарями и, когда нас провозили на телеге, забросил его в телегу. Солдат, охранявший нас, заметил это и выбросил мешочек из телеги. Нас было шестеро: я, мама, два моих брата, мой муж и наша восьмимесячная дочь. За селом нас погрузили в машины и отправили в районный центр, где оформили наши документы. Затем нас повезли на железнодорожную станцию.

Это было воскресенье, прекрасный солнечный день. На станции собралось много народу: те, кого высылали, и те, кто пришел посмотреть. Наш грузовик подъехал прямо к вагону, в котором уже находились наши братья. Когда вагоны были заполнены, солдаты проверили всех по фамилии. В нашем вагоне оказалось 52 человека. Перед отправлением провожающие стали плакать и даже рыдать. Было удивительно смотреть, поскольку некоторых мы даже не знали. Но они знали, что мы Свидетели Иеговы и что нас ссылают в Сибирь. Паровоз подал сильный гудок. Тогда наши братья запели песню на украинском языке: „Пусть с вами будет любовь Христа. Христа Иисуса будем прославлять и в его Царстве встретимся опять“. Большинство из нас были полны надежды и веры, что Иегова не оставит нас. Мы спели несколько куплетов. Было так трогательно, что даже солдаты заплакали. И поезд тронулся».

ПРЯМО ПРОТИВОПОЛОЖНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ

В своей книге, профессор Н. С. Гордиенко, преподаватель Российского государственного педагогического университета имени А. И. Герцена в Санкт-Петербурге, описал, к чему приводили старания преследователей. Он пишет: «...результатов они добивались прямо противоположных ожидавшимся: хотели ослабить организацию Свидетелей Иеговы в СССР, а на самом деле усилили ее. В новых местах поселения, где о данной конфессии слыхом не слыхивали, Свидетели Иеговы „заражали“ своей верой и верностью ей местных жителей».

Многие Свидетели быстро приспособились к новым обстоятельствам. Они образовали небольшие собрания и назначили территории для проповеди. Николай Калибаба рассказывает: «Было время, когда в Сибири мы проповедовали от дома к дому, точнее через дом или два, но и это было рискованно. Как мы это делали? Повторно мы посещали людей примерно через месяц после первого посещения. Мы начинали с того, что спрашивали: „Не продаете ли вы кур, коз или коров?“ А затем постепенно переходили на тему о Царстве. Некоторое время спустя в КГБ узнали об этом, и вскоре в газете появилась статья, предостерегавшая население от разговоров со Свидетелями Иеговы. В ней говорилось, что Свидетели ходят по домам и спрашивают людей о козах, коровах и курах, хотя на самом деле разыскивают овец!»

Гавриил Ливый рассказывает: «Братья старались участвовать в служении, даже когда за ними пристально следил КГБ. Советские люди были так настроены: если кому-то казалось, что с ним пытаются говорить на религиозные темы, то он сразу поднимал шум, чтобы появилась милиция. Несмотря на это мы проповедовали, хотя вначале и без видимых результатов. Однако со временем истина стала менять некоторых местных жителей. Среди них был русский мужчина, который сильно напивался. Познав истину, он привел свою жизнь в соответствие с библейскими нормами и стал активным Свидетелем Иеговы. Однажды офицер КГБ вызвал его и сказал: „С кем ты связался? Среди Свидетелей одни украинцы“.

Брат ответил: „Когда я был пьяницей и валялся в канавах, вы меня не трогали. Теперь же, когда я стал нормальным человеком и гражданином, вам это не нравится. Многие украинцы уедут из Сибири, но останется много местных жителей, сибиряков, которых Бог обучает, как жить“».

Несколько лет спустя один чиновник из Иркутска написал в Москву: «Некоторые местные работники заявляют, что следовало бы всех [Свидетелей Иеговы] сосредоточить где-либо на севере в одном месте, лишить их всякой связи с населением и там заниматься их перевоспитанием». Ни в Сибири, ни в Москве не знали, как заставить Свидетелей Иеговы замолчать.

«МЫ БЫ ВАС ВСЕХ ПЕРЕСТРЕЛЯЛИ»

В начале 1957 года власти с новой силой взялись за Свидетелей Иеговы. За братьями следили, а в их домах проводили обыски. Виктор Гутшмидт вспоминает: «Однажды, придя с проповеди домой, я увидел, что в квартире все перевернуто. Кагэбисты искали литературу. Меня арестовали и два месяца допрашивали. Юлии, нашей младшей дочери, тогда было 11 месяцев, а старшей дочери — 2 года.

На допросе следователь спросил меня: „Разве ты не немец?“ В то время слово „немец“ многими воспринималось как „фашист“. Немцев ненавидели.

„По натуре я не националист,— сказал я.— Но если говорить о немцах, которых нацисты держали в концлагерях, такими немцами я горжусь! Они назывались „бибельфоршерами“, а теперь — Свидетелями Иеговы. Я горжусь, что никто из Свидетелей не выпустил пулю из автомата или снаряд из пушки. Такими немцами я горжусь!“

Следователь молчал, поэтому я продолжил: „Я уверен, что ни один Свидетель Иеговы не участвовал в мятежах и восстаниях. Даже если деятельность Свидетелей Иеговы находится под запретом, они стойко поклоняются Богу. В то же время Свидетели признают законные власти и подчиняются им, пока их законы не нарушают высшие законы нашего Создателя“.

Неожиданно офицер остановил меня и сказал: „Мы ни за кем так пристально не наблюдали, как за Свидетелями и их деятельностью. Если бы вы были замечены хотя бы в чем-нибудь, в пролитии только одной капли крови, мы бы вас всех перестреляли“.

Тогда я подумал: „Наши братья, проявляя мужество, служат Иегове во всем мире, и их пример спасает жизнь нам в Советском Союзе. Значит, наше служение может как-то помогать нашим братьям в других местах“. Это придало мне сил держаться путей Иеговы».

СВИДЕТЕЛИ В БОЛЕЕ ЧЕМ 50 ЛАГЕРЯХ

Позиция нейтралитета и ревностное служение Свидетелей Иеговы в Советском Союзе по-прежнему вызывало раздражение у правительства (Мар. 13:10; Иоан. 17:16). Часто непоколебимость наших братьев в этих вопросах была причиной необоснованно длительных приговоров.

462 936 делегатов, присутствовавших на 199 конгрессах, которые проводились с июня 1956 по февраль 1957 года в различных странах, единодушно приняли текст ходатайства, копия которого была направлена в Москву, в Совет Министров СССР. Среди прочего в нем говорилось: «Свидетели Иеговы содержатся в более чем 50 лагерях начиная от европейской части России и до Сибири, а также на севере на берегах Северного Ледовитого океана и даже на острове Новая Земля... В Америке и других западных странах Свидетелей Иеговы называют коммунистами, а в странах с коммунистическим строем — империалистами... Коммунистические правительства обвиняют их в „империалистическом шпионаже“ и осуждают даже на 20 лет тюремного заключения. Но они никогда не были замешаны в подрывной деятельности». К сожалению, это ходатайство не улучшило положения Свидетелей Иеговы в Советском Союзе.

Особенно нелегко было семьям Свидетелей Иеговы воспитывать своих детей. Москвич Владимир Соснин, вырастивший троих сыновей, вспоминает: «Обучение в советской школе было обязательным. Учителя и ученики оказывали сильное давление на наших детей, чтобы они вступали в ряды детских организаций с коммунистической направленностью. Мы хотели, чтобы наши дети получали необходимое образование, и помогали им учиться. Нам, родителям, было нелегко развивать любовь к Иегове в сердцах наших детей. В школах всё было пропитано идеей построения социализма и коммунизма. И нам, родителям, нужно было проявлять особую настойчивость и терпение».

ОБВИНЯЛИСЬ В ТОМ, ЧТО ОТОРВАЛИ ДОЧЕРИ УХО

Семен и Дарья Костылевы воспитали в Сибири троих детей. Семен рассказывает: «В то время Свидетели Иеговы считались „изуверами“ и „темными“ людьми. В 1961 году Алла, наша вторая дочь, пошла в первый класс. Однажды, когда она играла с детьми, кто-то из них случайно поранил ей ухо. На следующий день учительница спросила Аллу, что случилось, но та промолчала, не желая выдавать одноклассницу. Учительница знала, что Алла воспитывается в семье Свидетелей, и сделала вывод, что мы, заставляя дочь жить по Библии, избили ее. Администрация школы обратилась в прокуратуру. Об этом сообщили и на предприятие, где я работал. Разбирательства продолжались около года, и в октябре 1962 года мы получили повестку в суд.

За две недели до суда на здании Дома культуры было вывешено объявление: „Состоится суд над опасной сектой иеговистов“. Нас с женой обвиняли в том, что мы воспитываем детей по Библии. Кроме того, нас обвиняли в жестокости: в том, что, заставляя дочь молиться, ведром оторвали ей ухо! Единственным свидетелем была Алла, но ее еще до суда отправили в интернат в город Киренск, в 700 километрах к северу от Иркутска.

Зал был заполнен комсомольскими активистами. Когда суд удалился на совещание, толпа подняла сильный крик. Нас начали толкать и оскорблять, кто-то требовал, чтобы мы сняли „советскую“ одежду. Все кричали, что нас надо убить, а кто-то даже предложил расправиться с нами прямо в зале. Толпа становилась все более и более разъяренной, а судьи не появлялись. Они совещались целый час. Когда толпа подступила к нам, одна сестра с неверующим мужем стали между нами и толпой, умоляя не трогать нас. Они пытались объяснить, что все обвинения против нас ложные, и буквально оттаскивали от нас людей с побелевшими кулаками.

Наконец появился судья с народными заседателями, и нам зачитали приговор: лишить родительских прав. Меня заключили под стражу и отправили в исправительно-трудовую колонию на два года. Нашу старшую дочь тоже отправили в интернат, объяснив ей, что родители, „члены опасной секты“, представляют угрозу ее воспитанию.

Нашего сына оставили с Дарьей, поскольку ему было всего 3 года. Отбыв срок наказания, я вернулся домой. Мы по-прежнему могли проповедовать только неформально».

«МЫ ГОРДИЛИСЬ СВОИМИ ДЕТЬМИ»

«Алла вернулась из интерната, когда ей исполнилось 13, и с тех пор она с нами. Какой же радостью было для нас, когда в 1969 году она посвятилась Иегове и крестилась! Примерно в то время в Доме культуры в нашем городе читалась лекция о религии. Мы решили послушать, что скажут на этот раз. Как всегда, больше всего говорили о Свидетелях Иеговы. Один лектор высоко поднял журнал „Сторожевая башня“ и сказал: „Это вредный и опасный журнал, который подрывает целостность нашего государства“. Затем он привел пример: „Члены этой секты заставляют своих детей читать такие журналы и молиться. В одной семье девочка не хотела читать журнал, тогда отец оторвал ей ухо“. Алла удивилась: она слушала лектора двумя ушами, но боялась что-либо сказать, чтобы снова не лишиться родителей.

Когда нашему сыну, Борису, исполнилось 13, он посвятился Иегове и крестился. Однажды с братьями своего возраста он проповедовал по улице, хотя наша деятельность в то время все еще была под запретом. У них не было с собой ни Библии, ни библейских публикаций. Неожиданно к ним подъехала машина, и их всех забрали в милицию. Допросив и обыскав их, милиционеры ничего не нашли кроме написанных на бумаге библейских стихов. Ребят отпустили домой. Придя домой, Борис с гордостью рассказывал, как его и братьев преследовали за имя Иеговы. А мы, родители, гордились своими детьми, потому что Иегова поддержал их во время испытания. После этого случая меня и Дарью несколько раз вызывали в КГБ. Один офицер сказал: „Ваших детей следует посадить в детскую колонию, но жаль, что им нет 14 лет“. Нас оштрафовали за проповедь сына.

[Рамка, страницы 92, 93]

Борьба за умы и сердца

Советское правительство не стремилось уничтожить Свидетелей. Оно хотело силой или убеждением навязать им советскую идеологию. Для этого оно прибегло к помощи КГБ — Комитету государственной безопасности. Вот некоторые из методов, которыми пользовался КГБ.

Обыски. Их проводили в домах Свидетелей даже ночью. Из-за частых обысков некоторые семьи были вынуждены переезжать с места на место.

Наблюдение. С этой целью прослушивали телефонные разговоры братьев, подвергали перлюстрации их почту и устанавливали подслушивающие устройства в их домах.

Штрафы и срывы встреч. По всей стране местные власти отслеживали, где братья проводили встречи. Всех, кто на них присутствовал, штрафовали. Зачастую штраф составлял половину средней зарплаты или даже больше.

Подкуп и шантаж. Некоторым Свидетелям КГБ обещал дать квартиры в центре Москвы, а также машины взамен на сотрудничество с ним. Во многих случаях братьям за отказ сотрудничать с КГБ угрожали многолетними сроками заключения в трудовых лагерях.

Пропаганда. В прессе, фильмах и телепередачах Свидетелей Иеговы изображали как людей, представляющих угрозу для общества. В тюрьмах и трудовых лагерях проводились лекции, в которых объяснялось, что братья используют Библию якобы для прикрытия политической деятельности. Такая пропаганда привела к дискриминации: в школе учителя занижали оценки детям Свидетелей, а на работе наших братьев лишали льгот и не давали отпускных дней, заслуженных ими по праву.

Внедрение. Сотрудники КГБ делали вид, что их интересует весть о Царстве. Они изучали Библию и крестились. Некоторым даже удалось занять ответственное положение в организации. Они стремились пресечь проповедническую деятельность, возбуждая подозрения и содействуя разделениям среди Свидетелей.

Ссылка. Свидетелей Иеговы отправляли в отдаленные уголки страны. Там братья, выполняя тяжелую физическую работу по 12 часов в день, едва сводили концы с концами. Зимой они страдали от лютых морозов, а летом — от комаров, мошкары и оводов.

Конфискация имущества и разделение семей. Власти конфисковали дома, имущество и хозяйство. Порой у Свидетелей Иеговы отнимали детей.

Насмешки и побои. Многие Свидетели, в том числе женщины, были предметом издевательств и насмешек. А некоторых избили с особой жестокостью.

Заключение в тюрьму. Это делалось, чтобы заставить Свидетелей отречься от веры или изолировать их от братьев.

Трудовые лагеря. Работая в этих лагерях, Свидетели были на грани полного физического истощения. Часто им приходилось выкорчевывать пни от огромных деревьев. Также братья работали в угольных шахтах, строили дороги и прокладывали железнодорожные пути. Разлученные со своими семьями, братья жили в лагерных бараках.

В 1942 году немецкая армия начала наступление, и советские войска оставили Польшу. Это было время анархии. Украинские националисты настаивали на том, чтобы я присоединился к ним и воевал и против немцев, и против русских. Когда я отказался, они избили меня до потери сознания и бросили на улице. Той же ночью они вернулись за мной и отвели меня на место массовой казни. Там они снова спросили меня, буду ли я служить украинскому народу. Твердо и громко я ответил: «Я буду служить только Иегове Богу!» Мне зачитали смертный приговор. Когда один солдат отдал приказ расстрелять меня, другой ухватился за ружье и закричал: «Не надо! Он нам еще пригодится». Разъяренный солдат стал меня бить. Он пообещал, что собственноручно расстреляет меня через неделю, но через пару дней его самого убили.

В марте 1944 года Советская армия вернулась в нашу местность, и солдаты забрали всех мужчин, в том числе и меня. На этот раз нужно было воевать в Советской армии. На сборном пункте я увидел Корнея, того самого брата, который познакомил меня с истиной. Там было еще 70 Свидетелей Иеговы. Мы стояли отдельной группой и ободряли друг друга. К нам подошел офицер и спросил, почему мы стоим отдельно от других. Корней объяснил, что мы христиане и поэтому не будем брать в руки оружие. Его тут же забрали, а нам сказали, что его расстреляют. Больше мы его не видели. Нам стали угрожать и говорить, что, так же как Корнея, нас всех расстреляют. Потом нас одного за другим спросили, вступим ли мы в их армию. Когда я отказался, три солдата и офицер повели меня в лес. Командир зачитал приговор военного трибунала: «За отказ носить военную форму и брать в руки оружие — расстрел». Я горячо помолился Иегове, а потом подумал, примет ли он мое служение, ведь я еще не успел креститься. Вдруг я услышал приказ: «Огонь по врагу!» Но солдаты выстрелили вверх. Затем офицер подошел ко мне и стал избивать. Меня приговорили к десяти годам тюремного заключения, и я оказался в одном из трудовых лагерей Горьковской области, в глубинных районах России.

Освободился я только в 1956 году и позднее женился на Регине, верной сестре. Не прошло после свадьбы полгода, как меня неожиданно арестовали и приговорили к десяти годам лишения свободы.

Когда меня наконец освободили, один чиновник сказал мне: «Тебе нет места на советской земле». Он был неправ. Как замечательно знать, что вся земля принадлежит Иегове и что ему решать, кто будет жить на ней вечно! (Пс. 37:18).