«ИЕГОВА ТВОЙ НЕ ОСВОБОДИТ ТЕБЯ ОТСЮДА»

Вспоминая лето 1945 года, Петр Кривокульский говорит: «После суда братья были разбросаны по лагерям. В лагере, где я находился, многие заключенные проявили искренний интерес к истине. Один заключенный, баптистский пресвитер, быстро поняв, что это истина, стал на сторону Иеговы.

Условия были очень суровыми. Однажды меня поместили в крошечную камеру, в которой можно было только стоять. Ее называли „клоповником“, потому что там было столько клопов, что, казалось, они могли высосать у человека всю кровь. Стоя перед камерой, следователь сказал мне: „Иегова твой не освободит тебя отсюда“. Триста граммов хлеба и чашка воды — вот и весь мой дневной рацион. К тому же нечем было дышать, поэтому я припадал к маленькой двери и с жадностью втягивал воздух из едва заметной щели. Я чувствовал, как клопы сосут из меня кровь. За десять дней в „клоповнике“ я многократно умолял Иегову дать сил, чтобы устоять (Иер. 15:15). Когда двери открылись, я потерял сознание, а очнулся уже в другой камере.

После этого лагерный суд приговорил меня за „агитацию и пропаганду против Советской власти“ к 10 годам строгого режима в штрафном лагере. Здесь нельзя было ни писать, ни получать почту. В лагере находились в основном осужденные за жестокие злодеяния, такие, как убийства. Мне сказали, что, если я не откажусь от своей веры, эти люди сделают со мной все, что им скажут. Я весил всего 36 килограммов и почти не мог ходить. Однако даже здесь нашлись искренние люди, чье сердце было расположено к истине.

Однажды, когда я лежал в кустарнике и молился, ко мне подошел пожилой мужчина. Он спросил: „За что ты оказался в этом „аду“?“ Услышав, что я Свидетель Иеговы, он присел, обнял и поцеловал меня. Затем сказал: „Сынок, я давно хотел узнать о Библии, не расскажешь мне?“ Моей радости не было конца. В моей рваной одежде было зашито несколько старых клочков из Евангелия, которые я тут же достал. У него на глазах навернулись слезы. В тот вечер мы долго беседовали. Он сказал, что работает в лагерной столовой и теперь будет „подкармливать“ меня. Так мы подружились. Он рос духовно, а я набирался сил. Я был уверен, что за этим стоял Иегова. Через несколько месяцев его освободили, а меня перевели в другой лагерь в Горьковской области.

Здесь было немного легче. Но больше всего я радовался тому, что проводил изучение Библии с четырьмя заключенными. В 1952 году лагерные надзиратели обнаружили у нас литературу. За это нас всех осудили. До суда на допросах меня закрывали в специальный герметический ящик, а когда я задыхался, открывали, чтобы я глотнул воздуха, и снова закрывали. Они хотели, чтобы я отказался от своей веры. Когда нам зачитали приговор, никто из тех, с кем я изучал Библию, не испугался. Как я этому обрадовался! Всех четверых приговорили к 25 годам лагерей. Мне вынесли более суровый приговор... но затем заменили на 25 лет спецлагерей и 10 лет ссылки. Выходя из комнаты, мы остановились и поблагодарили Иегову за его поддержку. Изумленные охранники не понимали, чему мы радуемся. Нас разбросали по лагерям. Я был направлен в воркутинский лагерь особого режима».

СПАСЕНЫ БЛАГОДАРЯ ХРИСТИАНСКОМУ НЕЙТРАЛИТЕТУ

Жизнь в лагерях была суровой. Многие заключенные, не-Свидетели, совершали самоубийство. Иван Крылов вспоминает: «Когда меня освободили из лагеря особого режима, я стал посещать разные угольные шахты, где братья и сестры работали на принудительных работах. Мы наладили связь, и те, кому удавалось переписывать от руки наши журналы, передавали копии другим. Свидетели проповедовали в каждом лагере, и многие заключенные проявляли интерес. После освобождения некоторые из них крестились в реке Воркута.

Наша вера в Иегову и его Царство постоянно испытывалась. В 1948 году заключенные в одном воркутинском лагере подняли восстание. Восставшие сказали заключенным, что всё получится, если разбиться по группам, например по национальности или религиозной принадлежности. В то время в лагере было 15 Свидетелей. Мы сказали бунтарям, что мы, Свидетели Иеговы, христиане и что не участвуем в таких делах. Мы объяснили, что ранние христиане не участвовали в мятежах против римлян. Конечно, это было неожиданно для многих заключенных, но мы твердо стояли на своем».

Это восстание имело печальные последствия. Вооруженные солдаты подавили восстание и согнали восставших заключенных в другой барак. Затем его облили бензином и подожгли. Почти все в нем погибли. Но братьев солдаты не тронули.

«В декабре 1948 года в одном лагере я встретил восемь братьев, которых приговорили к 25 годам заключения,— продолжает Иван.— Стояла холодная зима, и работа в шахтах была очень тяжелой, но, несмотря на все это, в глазах братьев я видел уверенность и крепкую надежду. Их положительный настрой влиял даже и на других заключенных, не-Свидетелей».

СОСЛАНЫ В СИБИРЬ

Несмотря на жесточайшее противодействие властей Свидетели продолжали ревностно возвещать благую весть о Царстве Иеговы. Это раздражало центральное правительство в Москве. Но больше всего это раздражало МГБ [Министерство государственной безопасности, позднее КГБ]. В служебной записке МГБ от 19 февраля 1951 года, адресованной Сталину, говорилось: «В целях пресечения дальнейшей антисоветской деятельности иеговистского подполья, МГБ СССР считает необходимым выселить выявленных иеговистов с семьями в Иркутскую и Томскую области». В органах госбезопасности знали каждого Свидетеля и поэтому попросили Сталина выслать в Сибирь 8 576 человек из шести республик Советского Союза. Такое разрешение было получено.

Магдалина Белошицкая вспоминает: «В два часа ночи в воскресенье, 8 апреля 1951 года, мы проснулись от сильного стука в дверь. Мама вскочила и побежала к двери. Перед нами стоял офицер. „Вы высылаетесь в Сибирь за то, что верите в Бога,— торжественно заявил офицер.— Вам дается два часа на сборы. Можете забрать все, что находится в комнате. Однако зерно, муку, крупы брать также нельзя. Мебель, деревянные изделия и швейную машинку тоже нельзя. То, что во дворе, брать не разрешается. А постель, одежду, мешки забирайте и выходите“.

Раньше мы читали в нашей литературе, что на востоке еще нужно провести большую работу. Теперь же мы поняли: время для этого настало.

Никто из нас не плакал и не причитал. Офицер удивлялся: „У вас даже слезинка из глаз не покатилась“. Мы сказали, что ждали этого с 1948 года. Мы попросили разрешения взять хотя бы курицу в дорогу, но он не разрешил. Офицеры поделили наше хозяйство между собой. Кур делили прямо на наших глазах: кто-то взял пять, кто — шесть, кому-то досталось три или четыре. Когда в курятнике осталось две курицы, офицер приказал их зарезать и отдать нам.

Наша восьмимесячная дочь лежала в деревянной люльке. Мы спросили, можно ли взять люльку с собой, но офицер приказал ее разобрать, и нам отдали только корытце от нее.

Вскоре соседи узнали, что нас высылают. Кто-то принес мешочек с сухарями и, когда нас провозили на телеге, забросил его в телегу. Солдат, охранявший нас, заметил это и выбросил мешочек из телеги. Нас было шестеро: я, мама, два моих брата, мой муж и наша восьмимесячная дочь. За селом нас погрузили в машины и отправили в районный центр, где оформили наши документы. Затем нас повезли на железнодорожную станцию.

Это было воскресенье, прекрасный солнечный день. На станции собралось много народу: те, кого высылали, и те, кто пришел посмотреть. Наш грузовик подъехал прямо к вагону, в котором уже находились наши братья. Когда вагоны были заполнены, солдаты проверили всех по фамилии. В нашем вагоне оказалось 52 человека. Перед отправлением провожающие стали плакать и даже рыдать. Было удивительно смотреть, поскольку некоторых мы даже не знали. Но они знали, что мы Свидетели Иеговы и что нас ссылают в Сибирь. Паровоз подал сильный гудок. Тогда наши братья запели песню на украинском языке: „Пусть с вами будет любовь Христа. Христа Иисуса будем прославлять и в его Царстве встретимся опять“. Большинство из нас были полны надежды и веры, что Иегова не оставит нас. Мы спели несколько куплетов. Было так трогательно, что даже солдаты заплакали. И поезд тронулся».

ПРЯМО ПРОТИВОПОЛОЖНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ

В своей книге, профессор Н. С. Гордиенко, преподаватель Российского государственного педагогического университета имени А. И. Герцена в Санкт-Петербурге, описал, к чему приводили старания преследователей. Он пишет: «...результатов они добивались прямо противоположных ожидавшимся: хотели ослабить организацию Свидетелей Иеговы в СССР, а на самом деле усилили ее. В новых местах поселения, где о данной конфессии слыхом не слыхивали, Свидетели Иеговы „заражали“ своей верой и верностью ей местных жителей».

Многие Свидетели быстро приспособились к новым обстоятельствам. Они образовали небольшие собрания и назначили территории для проповеди. Николай Калибаба рассказывает: «Было время, когда в Сибири мы проповедовали от дома к дому, точнее через дом или два, но и это было рискованно. Как мы это делали? Повторно мы посещали людей примерно через месяц после первого посещения. Мы начинали с того, что спрашивали: „Не продаете ли вы кур, коз или коров?“ А затем постепенно переходили на тему о Царстве. Некоторое время спустя в КГБ узнали об этом, и вскоре в газете появилась статья, предостерегавшая население от разговоров со Свидетелями Иеговы. В ней говорилось, что Свидетели ходят по домам и спрашивают людей о козах, коровах и курах, хотя на самом деле разыскивают овец!»

Гавриил Ливый рассказывает: «Братья старались участвовать в служении, даже когда за ними пристально следил КГБ. Советские люди были так настроены: если кому-то казалось, что с ним пытаются говорить на религиозные темы, то он сразу поднимал шум, чтобы появилась милиция. Несмотря на это мы проповедовали, хотя вначале и без видимых результатов. Однако со временем истина стала менять некоторых местных жителей. Среди них был русский мужчина, который сильно напивался. Познав истину, он привел свою жизнь в соответствие с библейскими нормами и стал активным Свидетелем Иеговы. Однажды офицер КГБ вызвал его и сказал: „С кем ты связался? Среди Свидетелей одни украинцы“.

Брат ответил: „Когда я был пьяницей и валялся в канавах, вы меня не трогали. Теперь же, когда я стал нормальным человеком и гражданином, вам это не нравится. Многие украинцы уедут из Сибири, но останется много местных жителей, сибиряков, которых Бог обучает, как жить“».

Несколько лет спустя один чиновник из Иркутска написал в Москву: «Некоторые местные работники заявляют, что следовало бы всех [Свидетелей Иеговы] сосредоточить где-либо на севере в одном месте, лишить их всякой связи с населением и там заниматься их перевоспитанием». Ни в Сибири, ни в Москве не знали, как заставить Свидетелей Иеговы замолчать.

«МЫ БЫ ВАС ВСЕХ ПЕРЕСТРЕЛЯЛИ»

В начале 1957 года власти с новой силой взялись за Свидетелей Иеговы. За братьями следили, а в их домах проводили обыски. Виктор Гутшмидт вспоминает: «Однажды, придя с проповеди домой, я увидел, что в квартире все перевернуто. Кагэбисты искали литературу. Меня арестовали и два месяца допрашивали. Юлии, нашей младшей дочери, тогда было 11 месяцев, а старшей дочери — 2 года.

На допросе следователь спросил меня: „Разве ты не немец?“ В то время слово „немец“ многими воспринималось как „фашист“. Немцев ненавидели.

„По натуре я не националист,— сказал я.— Но если говорить о немцах, которых нацисты держали в концлагерях, такими немцами я горжусь! Они назывались „бибельфоршерами“, а теперь — Свидетелями Иеговы. Я горжусь, что никто из Свидетелей не выпустил пулю из автомата или снаряд из пушки. Такими немцами я горжусь!“

Следователь молчал, поэтому я продолжил: „Я уверен, что ни один Свидетель Иеговы не участвовал в мятежах и восстаниях. Даже если деятельность Свидетелей Иеговы находится под запретом, они стойко поклоняются Богу. В то же время Свидетели признают законные власти и подчиняются им, пока их законы не нарушают высшие законы нашего Создателя“.

Неожиданно офицер остановил меня и сказал: „Мы ни за кем так пристально не наблюдали, как за Свидетелями и их деятельностью. Если бы вы были замечены хотя бы в чем-нибудь, в пролитии только одной капли крови, мы бы вас всех перестреляли“.

Тогда я подумал: „Наши братья, проявляя мужество, служат Иегове во всем мире, и их пример спасает жизнь нам в Советском Союзе. Значит, наше служение может как-то помогать нашим братьям в других местах“. Это придало мне сил держаться путей Иеговы».

СВИДЕТЕЛИ В БОЛЕЕ ЧЕМ 50 ЛАГЕРЯХ

Позиция нейтралитета и ревностное служение Свидетелей Иеговы в Советском Союзе по-прежнему вызывало раздражение у правительства (Мар. 13:10; Иоан. 17:16). Часто непоколебимость наших братьев в этих вопросах была причиной необоснованно длительных приговоров.

462 936 делегатов, присутствовавших на 199 конгрессах, которые проводились с июня 1956 по февраль 1957 года в различных странах, единодушно приняли текст ходатайства, копия которого была направлена в Москву, в Совет Министров СССР. Среди прочего в нем говорилось: «Свидетели Иеговы содержатся в более чем 50 лагерях начиная от европейской части России и до Сибири, а также на севере на берегах Северного Ледовитого океана и даже на острове Новая Земля... В Америке и других западных странах Свидетелей Иеговы называют коммунистами, а в странах с коммунистическим строем — империалистами... Коммунистические правительства обвиняют их в „империалистическом шпионаже“ и осуждают даже на 20 лет тюремного заключения. Но они никогда не были замешаны в подрывной деятельности». К сожалению, это ходатайство не улучшило положения Свидетелей Иеговы в Советском Союзе.

Особенно нелегко было семьям Свидетелей Иеговы воспитывать своих детей. Москвич Владимир Соснин, вырастивший троих сыновей, вспоминает: «Обучение в советской школе было обязательным. Учителя и ученики оказывали сильное давление на наших детей, чтобы они вступали в ряды детских организаций с коммунистической направленностью. Мы хотели, чтобы наши дети получали необходимое образование, и помогали им учиться. Нам, родителям, было нелегко развивать любовь к Иегове в сердцах наших детей. В школах всё было пропитано идеей построения социализма и коммунизма. И нам, родителям, нужно было проявлять особую настойчивость и терпение».

ОБВИНЯЛИСЬ В ТОМ, ЧТО ОТОРВАЛИ ДОЧЕРИ УХО

Семен и Дарья Костылевы воспитали в Сибири троих детей. Семен рассказывает: «В то время Свидетели Иеговы считались „изуверами“ и „темными“ людьми. В 1961 году Алла, наша вторая дочь, пошла в первый класс. Однажды, когда она играла с детьми, кто-то из них случайно поранил ей ухо. На следующий день учительница спросила Аллу, что случилось, но та промолчала, не желая выдавать одноклассницу. Учительница знала, что Алла воспитывается в семье Свидетелей, и сделала вывод, что мы, заставляя дочь жить по Библии, избили ее. Администрация школы обратилась в прокуратуру. Об этом сообщили и на предприятие, где я работал. Разбирательства продолжались около года, и в октябре 1962 года мы получили повестку в суд.

За две недели до суда на здании Дома культуры было вывешено объявление: „Состоится суд над опасной сектой иеговистов“. Нас с женой обвиняли в том, что мы воспитываем детей по Библии. Кроме того, нас обвиняли в жестокости: в том, что, заставляя дочь молиться, ведром оторвали ей ухо! Единственным свидетелем была Алла, но ее еще до суда отправили в интернат в город Киренск, в 700 километрах к северу от Иркутска.

Зал был заполнен комсомольскими активистами. Когда суд удалился на совещание, толпа подняла сильный крик. Нас начали толкать и оскорблять, кто-то требовал, чтобы мы сняли „советскую“ одежду. Все кричали, что нас надо убить, а кто-то даже предложил расправиться с нами прямо в зале. Толпа становилась все более и более разъяренной, а судьи не появлялись. Они совещались целый час. Когда толпа подступила к нам, одна сестра с неверующим мужем стали между нами и толпой, умоляя не трогать нас. Они пытались объяснить, что все обвинения против нас ложные, и буквально оттаскивали от нас людей с побелевшими кулаками.

Наконец появился судья с народными заседателями, и нам зачитали приговор: лишить родительских прав. Меня заключили под стражу и отправили в исправительно-трудовую колонию на два года. Нашу старшую дочь тоже отправили в интернат, объяснив ей, что родители, „члены опасной секты“, представляют угрозу ее воспитанию.

Нашего сына оставили с Дарьей, поскольку ему было всего 3 года. Отбыв срок наказания, я вернулся домой. Мы по-прежнему могли проповедовать только неформально».

«МЫ ГОРДИЛИСЬ СВОИМИ ДЕТЬМИ»

«Алла вернулась из интерната, когда ей исполнилось 13, и с тех пор она с нами. Какой же радостью было для нас, когда в 1969 году она посвятилась Иегове и крестилась! Примерно в то время в Доме культуры в нашем городе читалась лекция о религии. Мы решили послушать, что скажут на этот раз. Как всегда, больше всего говорили о Свидетелях Иеговы. Один лектор высоко поднял журнал „Сторожевая башня“ и сказал: „Это вредный и опасный журнал, который подрывает целостность нашего государства“. Затем он привел пример: „Члены этой секты заставляют своих детей читать такие журналы и молиться. В одной семье девочка не хотела читать журнал, тогда отец оторвал ей ухо“. Алла удивилась: она слушала лектора двумя ушами, но боялась что-либо сказать, чтобы снова не лишиться родителей.

Когда нашему сыну, Борису, исполнилось 13, он посвятился Иегове и крестился. Однажды с братьями своего возраста он проповедовал по улице, хотя наша деятельность в то время все еще была под запретом. У них не было с собой ни Библии, ни библейских публикаций. Неожиданно к ним подъехала машина, и их всех забрали в милицию. Допросив и обыскав их, милиционеры ничего не нашли кроме написанных на бумаге библейских стихов. Ребят отпустили домой. Придя домой, Борис с гордостью рассказывал, как его и братьев преследовали за имя Иеговы. А мы, родители, гордились своими детьми, потому что Иегова поддержал их во время испытания. После этого случая меня и Дарью несколько раз вызывали в КГБ. Один офицер сказал: „Ваших детей следует посадить в детскую колонию, но жаль, что им нет 14 лет“. Нас оштрафовали за проповедь сына.

БИБЛИЯ — АНТИСОВЕТСКАЯ КНИГА

Иногда братьев судили лишь за то, что у них была Библия. Надежда Вишняк вспоминает: «Мы с мужем еще не стали Свидетелями Иеговы, но истина глубоко затронула наше сердце. Однажды ко мне на работу приехала милиция и забрала меня прямо в рабочей одежде. Моего мужа, Петра, тоже забрали с работы. А перед этим в нашем доме во время обыска милиция нашла Библию и брошюру „После Армагеддона — Божий новый мир“. Петр думал, что меня не арестуют, потому что я была на седьмом месяце беременности.

Нас обвинили в том, что мы выступаем против советской власти. Мы сказали, что доверяем Библии, которая была написана задолго до установления советской власти.

„Библия — это Слово Бога, и именно поэтому мы с мужем хотим жить по ее принципам“,— сказала я.

Суд состоялся за две недели до родов. Судья делал перерывы между заседаниями, и я могла выходить на прогулку в сопровождении вооруженного солдата. На одной из прогулок он спросил, в чем моя вина. У меня была прекрасная возможность свидетельствовать ему.

Судья объявил, что Библия и литература, которые были изъяты у нас, признаны „антисоветскими“. Меня укрепило то, что не только нас с мужем обвинили в антисоветской деятельности, но и нашу литературу и даже Библию назвали антисоветскими! Нас спросили, где мы познакомились со Свидетелями Иеговы. Когда мы сказали, что в одном из лагерей в Воркуте, судья не выдержал и закричал: „Смотрите, что творится в наших лагерях!“ Нас обоих приговорили к 10 годам исправительно-трудовых лагерей.

Петра отправили в мордовский лагерь, в центре России. А меня посадили в одиночную камеру. В марте 1958 года я родила нашего сына. В этих трудных обстоятельствах Иегова был мне самым близким другом и помощником. Моя мама забрала нашего сына к себе и заботилась о нем. Меня отправили в Кемерово, в Сибирь, где я отбыла срок в трудовом лагере.

Через восемь лет меня освободили досрочно. Помню, как в бараке надзирательница громко объявила, что „антисоветских“ высказываний с моей стороны не было, а наша литература признана исключительно религиозной. Я крестилась в 1966 году уже после освобождения».

В тюрьмах и лагерях особенно ценились Библия и библейская литература. В 1958 году в одном мордовском лагере братья организованно проводили встречи. Пока группа братьев изучала «Сторожевую башню», несколько назначенных братьев охраняли их на расстоянии голоса, чтобы надзиратели не могли застать их врасплох. Если появлялся надзиратель, то дальний брат говорил следующему брату: «Идет», а тот передавал дальше, и так пока не услышит группа изучающих. Все быстро расходились, а журнал прятали. Но часто надзиратели появлялись внезапно, словно из-под земли.

Однажды, когда братьев застали врасплох, Борис Крыльцов, чтобы отвлечь надзирателей от группы и сохранить журнал, схватил какую-то книгу и выбежал из барака. Надзиратели долго за ним гонялись, а догнав, увидели в его руках том Ленина. Его поместили в одиночный карцер на семь суток, но он был доволен, что удалось сохранить журнал.

СЕМЕНА ИСТИНЫ СЕЮТСЯ В МОСКВЕ

— Библия учит нас быть законопослушными гражданами,— сказал я.— Однако в ней говорится: „Продолжайте искать прежде Царство и Божью праведность“. Истинные христиане никогда не стремились захватить власть в какой-либо стране.

— Откуда у тебя взялась литература, которую мы нашли при обыске?— спросил следователь.

— А что в ней плохого? — спросил я.— В ней разбираются библейские пророчества и не затрагиваются вопросы политики.

— Да, но она издается за рубежом,— в конце сказал он.

Я оказался в тюрьме особого режима во Владимире. Меня тщательно обыскали, но, как ни странно, мне удалось пронести туда копии четырех журналов „Сторожевая башня“, переписанных на тонких листах бумаги. Было очевидно, что мне помог Иегова. В камере я переписал все четыре журнала. Я знал, что кроме меня здесь находились и другие братья, которые уже семь лет жаждали духовной пищи. Через одну сестру, которая убирала лестничные площадки, я передал им эти журналы.

Но оказалось, что с этими братьями сидел „стукач“, который донес тюремным надзирателям, что кто-то передал им библейскую литературу. Тут же был сделан обыск, и всю литературу забрали. После этого пришли ко мне и у меня в матраце нашли литературу. Я получил 85 суток карцера. Тем не менее Иегова и дальше заботился о нас».