Во время геноцида Анжелина и Валери жили в Кигали и прятали у себя в доме девять человек, в том числе и двух беременных женщин, мужа одной из которых незадолго до того убили. Спустя какое-то время у этой женщины начались роды. Поскольку из дому выходить было очень опасно, сестры сами приняли роды. Узнав об этом, соседи принесли им еду и воду.

Когда боевики интерахамве узнали, что Анжелина и Валери прячут тутси, они пришли и сказали: «Мы пришли убить тутси из ваших Свидетелей». Но, благодаря тому что сестры жили в доме армейского офицера, убийцы побоялись войтиd. Все, кто был в доме, уцелели.

[Рамка/Иллюстрация, страницы 206, 207]

Они были готовы умереть за нас

АЛЬФРЕД СЕМАЛИ

РОДИЛСЯ: 1964 год.

КРЕСТИЛСЯ: 1981 год.

КРАТКИЕ СВЕДЕНИЯ: вместе со своей женой, Жоржеттой, жил в пригороде Кигали. Альфред, любящий отец и муж, сейчас служит в Комитете по связям с больницами в Кигали.

◼ ПОСЛЕ начала геноцида Атаназ, брат из народности хуту, который жил рядом с нами, предупредил нас: «Убивают всех тутси, убьют и вас». Он настаивал, чтобы мы перебрались в его дом. До войны он выкопал потайную комнату глубиной 3,5 метра, в которой предложил нам спрятаться. Я первым спустился по лестнице, которую он смастерил. Атаназ позаботился, чтобы нам спустили еду и матрасы. Тем временем резня вокруг продолжалась.

Хотя соседи заподозрили, что мы скрываемся у Атаназа и угрожали сжечь его дом, он со своей семьей продолжал прятать нас. Да, они были готовы умереть за нас.

Через три дня в нашей местности начались ожесточенные сражения, поэтому семья Атаназа спустилась к нам в яму, и нас стало 16. Мы сидели в кромешной тьме, потому что боялись зажигать свет. В день мы ели по одной ложке сырого риса, размоченного в воде с сахаром. Через десять дней закончилась и эта еда. На тринадцатый день мы совсем изголодались! Что же нам было делать? Наверху с лестницы было почти не видно, что происходит снаружи, но мы все же заметили, что обстановка поменялась. Мы видели, что солдаты были в другой форме. Раз семья Атаназа защищала меня, я считал, что теперь моя очередь идти на жертвы. Я решил подняться вместе с сыном-подростком Атаназа и поискать еды. Сначала мы все помолились.

Через полчаса мы вернулись с новостью о том, что теперь наша местность под контролем Руандийского патриотического фронта. С нами пришло несколько солдат. Я показал им, где мы прятались. Они поверили лишь тогда, когда братья и сестры стали друг за другом подниматься из ямы. Жоржетта говорит, что никогда не забудет этого момента: «Мы вылезли совершенно грязные. В яме мы провели почти три недели и не могли ни помыться, ни постирать одежду».

Солдаты удивились, что люди обеих этнических групп прятались в яме вместе. «Мы Свидетели Иеговы,— объяснил я,— и у нас нет расовой дискриминации». Они еще больше удивились и сказали: «Дайте еды и сахара этим людям из ямы!» Затем они отвели нас в дом, где было временно размещено около ста человек. Потом одна сестра настояла, чтобы все мы, 16 человек, пожили с ее семьей.

◼ ПОСЛЕ смерти президентов некоторые братья, родственники и соседи спрятались у меня дома. Я все больше беспокоился о двух сестрах-тутси, Горетти и Сюзанне, которых не было с нами. Хотя это было очень опасно, я пошел искать их. Люди убегали, и я увидел Горетти с детьми и забрал их к себе домой, так как знал, что впереди, куда они бежали, был блокпост и что их точно убили бы.

Через несколько дней Сюзанна вместе с пятью другими женщинами присоединилась к нам. Теперь в доме нас было 20, и все подвергались ужасной опасности.

По крайней мере три раза к нам приходили интерахамве. Однажды они в окне увидели мою жену, Вестину, и потребовали, чтобы она вышла. Она из народности тутси. Я встал между убийцами и женой и сказал им: «Если вы хотите убить ее, сначала убейте меня!» Посовещавшись, они приказали ей идти в дом. Один из них сказал: «Я пришел убивать не женщин, а мужчин». После этого они переключили свое внимание на брата моей жены. Когда они вывели шурина на улицу, я бросился между ними и взмолился: «Ради Бога отпустите его!»

«Я не служу Богу»,— рявкнул один из них, оттолкнув меня локтем. Но затем, подумав, он сказал: «Ладно, забирай его!» Так мой шурин был спасен.

Примерно через месяц ко мне пришли за едой два брата. У меня были кое-какие запасы бобов, и я дал им. Я пошел с ними, чтобы показать им безопасную тропинку, как вдруг услышал выстрел и потерял сознание. Меня ранило в глаз осколком шальной пули. Сосед помог мне добраться до больницы, но я ослеп на этот глаз. Хуже всего было то, что я не мог вернуться домой. В то же время бои стали еще более ожесточенными, и всем было слишком опасно оставаться в моем доме, поэтому они убежали в дома других братьев, которые, рискуя жизнью, прятали их до июня 1994 года.