Церковь и рабство в колониальной Бразилии

ОТ НАШЕГО КОРРЕСПОНДЕНТА В БРАЗИЛИИ

ТРИДЦАТОГО ноября 1996 года на океанском побережье в Салвадоре (Бразилия) прошла Всемирная конференция по миссии и евангелизации, организованная Всемирным советом церквей. Это было весьма символично. Дело в том, что несколько веков назад именно в этом месте миллионы африканских негров были проданы в рабство. «Здесь в океан лились потоки слез»,— сказал один из представителей духовенства, имея в виду тот многострадальный путь, в который отсюда отправлялись невольники. В этот день прозвучали слова раскаяния в том, что христианская церковь, как отметил один оратор, запятнала себя участием в отвратительной работорговле. Каким образом религия в колониальной Бразилии была замешана в торговле невольниками?

«Спасение погибших душ»

В 1441 году, примерно за 60 лет до официальной даты открытия Бразилии, португальский мореплаватель Антан Гонсалвиш взял в плен африканских негров и переправил в Португалию первую партию «живого товара». В средние века не считалось предосудительным продавать в рабство военнопленных, тем более что церковь называла их «неверными». Следующие два десятилетия процветала прибыльная торговля невольниками не из числа военнопленных, и этому нужно было найти какое-то оправдание. По мнению некоторых, делая африканцев рабами, они тем самым «спасали погибшие души», поскольку отвращали их от язычества.

Булла, изданная папой Николаем V 8 января 1455 года, официально признала уже процветавшую в то время работорговлю. Как мы видим, церковь не препятствовала торговле невольниками. Напротив, по словам бразильского историка Жуана Дорнаса Филью, некоторые священнослужители «были ее ярыми поборниками». Как мы видим, к тому времени, когда португальские колонисты обосновались в Бразилии, там уже была подготовлена почва для развития работорговли.

«Не оставалось другого выбора»

Миссионеры-иезуиты, прибывшие в Бразилию в 1549 году, были обеспокоены тем, что значительную часть рабочей силы в этой стране составляли люди, незаконно обращенные в рабство. Землевладельцы принуждали их работать на фермах и на плантациях сахарного тростника. «Многих терзают угрызения совести из-за того, что они держат невольников»,— писал в 1550 году глава ордена иезуитов Мануэл да Нобрега. Однако землевладельцы продолжали пользоваться рабским трудом, даже когда рисковали не получить из-за этого отпущение грехов.

Но скоро бразильские иезуиты попали в затруднительное положение. Им перестало хватать средств на благотворительность. Можно было возделывать земельные угодья, полученные от государства, а вырученные таким путем средства пустить на финансирование религиозной деятельности. Но кому обрабатывать эту землю? Португальский историк Жоржи Коту говорит: «Не оставалось другого выбора, как использовать труд чернокожих рабов. Сомнительный выход с точки зрения морали, однако генерал ордена иезуитов в Бразилии предпочел закрыть на это глаза».

Иезуиты поддерживали требование растущей группы землевладельцев о ввозе африканских рабов, поскольку невольники из числа индейцев плохо справлялись с напряженным трудом на фермах и часто поднимали мятежи или просто убегали в лесаa. Негры же были более надежны: они уже доказали свою работоспособность на плантациях сахарного тростника в португальских колониях, расположенных на островах Атлантического океана. «Они никогда не совершали побегов, да и куда им было бежать?» — сказал один писатель того времени.

Итак, с благословения церковников, приток в страну африканских рабов постоянно увеличивался. Бразилия уже не могла обойтись без атлантической работорговли. В 1768 году на принадлежавших иезуитам угодьях в Санта-Крусе работало 1 205 невольников. Бенедиктинцы и кармелиты тоже покупали земельные участки и рабов. «В монастырях полным-полно невольников»,— сокрушался бразильский противник рабства Жуакин Набуку.

Поскольку земледелие было сопряжено с конкуренцией, на церковных угодьях рабовладельцы нещадно эксплуатировали рабов. По словам профессора истории Стюарта Шварца, даже среди тех церковников, которые выступали против жестокого обращения с рабами, многие «относились к неграм пренебрежительно» и «считали, что дисциплина, наказания и труд — единственное средство против их суеверий, лености и невежества».

«Рабовладельческая теология»

Стараясь как-то состыковать христианские учения с общественным порядком, опиравшимся на жестокую эксплуатацию рабов, церковники нашли моральное «оправдание» рабству, создав «рабовладельческую теологию», как назвал ее один религиовед. В тесных трюмах судов, перевозивших живой товар, свирепствовали различные болезни, унося огромное количество жизней. Поэтому церковь добилась того, чтобы перед отправкой в Новый Свет негров крестилиb. Однако перед их обращением в новую веру им редко давали хоть какие-то наставления. (Смотрите рамку «Новоиспеченные „христиане“».)

Рабочий день невольников длился так долго, а умирали они настолько рано, что у них даже не было времени каким-то образом исповедовать свою новую веру. Однако церковников это нисколько не смущало: они оправдывали такое положение дел с помощью учения о том, что «душа отделяется от тела», и рассуждали так: «Конечно, негры изнывают под игом рабства, но души их свободны». Поэтому, по их словам, «невольники должны были радоваться своему унижению, с помощью которого Бог готовит их к будущей славе».

Церковь напоминала рабовладельцам, что их моральный долг — позволять рабам посещать церковь, отмечать религиозные праздники и вступать в брак. Священнослужители осуждали жестокость по отношению к невольникам, но при этом не забывали подчеркнуть, насколько опасна излишняя снисходительность. Один иезуит учил: «Все должно быть в меру и во время: и порка, и оковы, и кандалы — тогда вы сами увидите, как легко подавить в рабах бунтарский дух».

Мало кому приходило в голову наставлять рабов на путь истинный более гуманными методами. К тому же те, кто открыто поощрял рабство,— например, бразильский епископ Азереду Котинью,— старались представить его как благо для негров. В 1796 году Котинью, рьяно защищая рабовладельческий строй, писал: «Разве лучше и правильнее было бы, если бы христианская церковь оставила [негров] погибать в язычестве и идолопоклонстве, не обратив их в нашу святую веру?» А известный миссионер-иезуит Антонио Виейра говорил африканским неграм: «Вы должны быть бесконечно благодарны Богу за то, что... попали сюда [в эту страну], где вы, наставленные на путь истинный, стали жить как христиане и обрели спасение».

Цена рабовладения

Поощряя рабовладение, церковь надеялась «спасти погибшие души». На самом же деле она лишь сеяла религиозную рознь, поскольку африканские негры не желали отказываться от своих верований и обычаев. В результате сегодня многие бразильцы исповедуют синкретизм — религию, в которой переплетены черты католицизма и африканских племенных культов.

Хотя то, что в колониальной Бразилии церковь руководствовалась экономическими соображениями, кому-то казалось вполне разумным, в конечном счете это привело к печальным последствиям. Такая политика церкви несла многим людям страдания и смерть. В связи с этим неизбежно рождается вопрос: на самом ли деле церковь является носителем нравственности? В этом возникают серьезные сомнения. По словам одного историка, одобряя рабовладение, церковники поступали ничем не лучше тех, кого разоблачал пророк Исаия, потому что «зло называли добром, и добро — злом» (Исаия 5:20).

[Рамка/Иллюстрации, страница 13]

РАДИ БОГА ИЛИ РАДИ НАЖИВЫ

По словам Фернана Оливейра, португальского ученого XVI века, движущей силой работорговли был вовсе не проповеднический пыл, а элементарная алчность. Товар, доставленный на кораблях из Европы, обменивали в африканских портах на невольников. Потом их переправляли на Американский континент и там меняли их на сахар, который затем везли на продажу назад в Европу. Этот тройной товарообмен приносил громадную прибыль и самим торговцам, и португальской короне. На этом деле грело руки также духовенство: перед отправкой цветных невольников в Америку, священники взимали плату за крещение каждого из них.

[Рамка, страница 14]

НОВОИСПЕЧЕННЫЕ «ХРИСТИАНЕ»

Историк Хью Томас в своей книге «Работорговля» пишет: «В начале XVII века перед отправкой африканских рабов было принято крестить. Как правило, перед совершением этого обряда рабам не давалось никаких наставлений, и многие, если не сказать большинство, прежде понятия не имели о каком-то христианском Боге. Поэтому их обращение в христианство было не более чем формальностью» («The Slave Trade»).

Как отмечает Хью Томас, обычно невольников приводили в церковь, и законоучитель — чаще всего тоже из числа рабов — сообщал им на их родном языке о том, что они принимают христианство. Затем, по словам Томаса, «проходя мимо рабов, которые пребывали в полном замешательстве, священник вручал каждому бумажку с написанным на ней христианским именем, посыпал ему язык солью и брызгал святой водой. В заключение он иногда говорил через переводчика что-то вроде: „Теперь вы дети Христа. По прибытии в Португалию вы сможете больше узнать о своей новой вере“. Забудьте навсегда о родине. Не ешьте ни собак, ни крыс, ни лошадей. Избегайте недовольства“».