При правлении сына Ахава Иорама Самарию осадили сирийцы, из-за чего в городе разразился такой голод, что некоторые ели собственных детей. Но затем во исполнение пророчества Елисея этот голод закончился в одну ночь, когда Иегова сделал так, что сирийцы в панике убежали, оставив продовольствие (2Цр 6:24—29; 7:1—20).

Ближе к концу правления Ахава сирийский царь Венадад II осадил Самарию и поклялся полностью разрушить город, сказав, что пыли города не хватит, чтобы наполнить руки каждого воина. Однако израильтянам была дарована победа, чтобы Ахав знал, что Иегова — Всемогущий Бог (1Цр 20:1—21). Менее чем через год состоялось еще одно сражение, в котором Венадад был вынужден сдаться. Ахав отпустил его при условии, что он вернет Израилю захваченные города и выделит ему «улицы в Дамаске», так же как когда-то отец Венадада выбрал для себя улицы в Самарии (1Цр 20:26—34). Эти «улицы», очевидно, отводились под базары, где отец Венадада мог вести торговлю. Однако Ахав вернулся в Самарию опечаленный и угрюмый, поскольку Иегова объявил ему, что он расплатится собственной жизнью за то, что пощадил Венадада (1Цр 20:35—43).

Предсказание Иеговы исполнилось примерно через три года, когда Ахав позвал иудейского царя Иосафата помочь ему отвоевать у Сирии Рамоф-Галаад. У входа в Самарию состоялась официальная встреча двух царей, которые, проигнорировав слова пророка Иеговы и последовав советам ложных пророков, отправились воевать (1Цр 22:1—28; 2Лт 18:2, 9). Ахав переоделся и был ранен случайной стрелой вражеского лучника, хотя тот и не узнал в нем царя. Ахав истек кровью и умер в своей колеснице. Его привезли в столицу, где и похоронили, а колесницу вымыли у пруда в этом городе (1Цр 22:29—38). Возможно, это был довольно мелкий, но большой по площади прямоугольный пруд, который был обнаружен там археологами.