Если учение о Троице ложное, то оскорбительно говорить о Боге так, как сказано в одной книге: «Если [люди] не хранят эту Веру целостной и неоскверненной, то [они], без сомнения, умрут навсегда. Католическая вера заключается в следующем: мы поклоняемся одному Богу в Троице» («Catholicism»).

Монсеньор Юджин Кларк говорит: «Бог один и Бога три. Ничего подобного этому нет в творении, вот почему мы не в состоянии понять этого, мы можем это только принять». Кардинал Джон О’Коннор утверждает: «Мы знаем, что это глубокая тайна, к пониманию которой мы еще не приблизились». Папа Иоанн Павел II тоже говорит о «непостижимой тайне Бога Троицы».

Поэтому в одном словаре сказано: «Верующие в догмат о Троице не могут прийти к соглашению о том, как именно определить это учение, или, точнее говоря, как именно его следует объяснять» («A Dictionary of Religious Knowledge»).

Понятно, почему в «Новой католической энциклопедии» говорится: «В семинариях Римско-католической церкви вряд ли найдутся преподаватели теологической теории о Троице, к которым время от времени не обращались бы с вопросом: „Как же проповедовать Троицу?“ И если этот вопрос свидетельствует о замешательстве, царящем среди студентов, то, возможно, он в такой же мере свидетельствует и о замешательстве, царящем среди их профессоров».

В справедливости этого наблюдения можно убедиться, если пойти в библиотеку и почитать труды, написанные в защиту Троицы. Бесчисленные страницы посвящены попыткам объяснить это учение. Но, потратив уйму времени и сил на блуждание по лабиринтам непонятных богословских терминов и объяснений, исследователи остаются ни с чем.

Иезуит Джозеф Бракен отмечает по этому поводу: «Священники, которые потратили столько сил на изучение... Троицы в семинарии, как и следовало ожидать, не решались говорить об этом учении с кафедры своей пастве даже в праздник Троицы. [...] Зачем надоедать людям, говоря о том, чего они все равно не поймут?» Он также говорит: «Троица — это вопрос формальной веры, он мало или вообще [не затрагивает] повседневную христианскую жизнь и поклонение» («What Are They Saying About the Trinity?»). Но ведь это «главный догмат» церквей!

Католический богослов Ганс Кюнг отмечает, что Троица — это одна из причин, по которым церкви не могут добиться значительного успеха среди нехристиан. Он говорит: «Идею о Троице просто не в состоянии понять даже сведущие мусульмане, точно так же, как ее до сих пор не смогли постичь евреи. [...] Те различия, которые делает учение о Троице между одним Богом и тремя ипостасями, не убеждают мусульман; их не просвещают, а скорее запутывают богословские термины, заимствованные из сирийского, греческого и латинского языков. Мусульмане считают все это игрой слов. [...] Зачем нужно что-то добавлять к понятию единства и исключительности Бога, если это только сводит на нет его единство и исключительность?» («Christentum und Weltreligionen»).

«Бог не есть Бог неустройства»

КАК могло появиться такое запутанное учение? В «Католической энциклопедии» говорится: «Столь таинственный догмат предполагает Божье откровение». Католические ученые Карл Ранер и Герберт Форгримлер пишут: «Строго говоря... Троица — это тайна... которую невозможно узнать без откровения и которая даже после откровения не может стать полностью понятной» («Kleines Theologisches Wörterbuch»).

И в известном католическом труде тоже говорится, что Троица — «это не... слово, сказанное прямо и непосредственно Богом» («Новая католическая энциклопедия»).

В «Католической энциклопедии» также отмечается: «В Писании в действительности нет какого-то одного термина, который обозначал бы Три Божественных Лица вместе. Слово τρίας [три́ас] (которое переводится на латинский как trinitas [тринитас]) впервые встречается в трудах Феофила Антиохийского приблизительно в 180 году н. э. [...] Через некоторое время латинская форма trinitas появляется в трудах Тертуллиана».

Однако это еще не доказывает, что Тертуллиан учил Троице. В одном католическом труде, например, отмечается, что некоторые слова Тертуллиана впоследствии использовались другими людьми для описания Троицы. И затем в этом труде дается следующее предостережение: «Но из того, что он использовал эти слова, нельзя делать поспешных выводов, так как он не применяет эти слова к теологической теории о Троице» («Trinitas—A Theological Encyclopedia of the Holy Trinity»).

Как формировалось учение о Троице?

ВОЗМОЖНО, сейчас вы задаетесь вопросом: если учение о Троице не библейское, то как же оно стало догматом в христианском мире? Многие полагают, что этот догмат был сформулирован на Никейском соборе в 325 году н. э.

Но это не совсем так. На Никейском соборе действительно было заявлено, что у Христа такая же сущность, как у Бога, и это заявление заложило фундамент для возникшей позднее теологической теории о Троице. Но на том соборе не был принят догмат о Троице, потому что тогда святой дух не упоминался в качестве третьего лица триединого Божества.

Роль, которую сыграл в Никее Константин

МНОГИЕ годы развитию идеи о том, что Иисус был Богом, оказывалось сильное сопротивление, которое основывалось на Библии. Стремясь покончить с разногласиями, римский император Константин созвал в Никею всех епископов. Приехала же на встречу только часть епископов, около 300 человек.

Константин не был христианином. Предполагают, что позднее он обратился в христианство, но крестился, лишь когда оказался на смертном одре. Генри Чадуик говорит о нем: «Как и его отец, Константин поклонялся Непобедимому Солнцу... его обращение нельзя рассматривать как результат внутреннего расположения... Он руководствовался военными соображениями. Он никогда до конца не понимал христианского учения, но был уверен, что победу в битве дарует Бог христиан» («The Early Church»).

Какую роль сыграл этот некрещеный император на соборе в Никее? В «Британской энциклопедии» говорится: «Константин сам председательствовал, активно руководил обсуждением и лично предложил... ключевую формулировку об отношении Христа к Богу в символе, который был принят на соборе, „[что Христос] одна сущность с Отцом“... Трепеща перед императором, епископы, за исключением только двоих, подписали символ, причем многие сделали это вопреки своему желанию».

Таким образом роль Константина была решающей. После двух месяцев ожесточенных религиозных споров этот языческий политик вмешался в спор и решил дело в пользу тех, кто утверждал, что Иисус — Бог. Но почему? Конечно же, не из-за каких-то библейских убеждений. «Константин практически ничего не понимал в вопросах греческого богословия»,— говорится в одной книге («A Short History of Christian Doctrine»). Что он понимал, так это то, что религиозные разделения угрожали его империи, и хотел объединить свои владения.

Тем не менее ни один из епископов, которые собрались в Никее, не говорил о Троице. Они вынесли решение только о природе Иисуса, но не о роли святого духа. Если бы Троица была ясной библейской истиной, то разве эти епископы не должны были бы предложить ее вниманию собора?

Дальнейшее развитие событий

ПОСЛЕ Никейского собора споры на эту тему не прекращались еще десятилетия. На какое-то время тем, кто верил, что Иисус не равен Богу, даже удалось вновь завоевать расположение к себе. Но позднее император Феодосий решил дело не в их пользу. Он взял символ веры, принятый на Никейском соборе, за основу символа веры в своей империи и, чтобы прояснить его формулировку, созвал в 381 году н. э. Константинопольский собор.

На этом соборе было решено, что святой дух находится на одном уровне с Богом и Христом. Впервые в центре внимания появилась Троица христианского мира.

И все же даже после Константинопольского собора Троица не стала общепринятым вероучением. Многие сопротивлялись принятию этого учения и этим навлекали на себя жестокие гонения. Только в более поздние века догмат о Троице был сформулирован в символах веры. В «Американской энциклопедии» говорится: «Окончательное формирование теологической теории о Троице происходило на Западе в рамках схоластики Средних Веков, когда эту теорию пытались объяснить в философских и психологических терминах».

Афанасьевский символ веры

БОЛЕЕ полно догмат о Троице был сформулирован в Афанасьевском символе веры. Афанасий был священником, который поддерживал Константина в Никее. В символе, носящем его имя, говорится: «Мы чтим единого Бога в триединстве... Отец есть Бог, Сын есть Бог, Дух Святой есть Бог. Однако нет трех Богов, но один Бог».

Сведущие ученые, однако, соглашаются, что этот символ составил не Афанасий. В «Новой британской энциклопедии» сказано: «Восточная церковь не знала об этом символе до XII века. С XVII века ученые в основном соглашаются, что Афанасьевский символ веры не был написан Афанасием (который умер в 373 году), а был составлен, вероятно, в южной Франции в V веке. [...] Похоже, в VI и VII веках влияние этого кодекса распространялось в основном на южную Францию и Испанию. В IX веке его использовали в церковных литургиях в Германии и несколько позднее в Риме».

Итак, со времен Христа прошли века, прежде чем учение о Троице широко распространилось в христианском мире. Но чем руководствовались при принятии решений? Словом Бога или клерикальными и политическими мотивами? Вошберн Хопкинз отвечает: «Окончательное ортодоксальное определение троицы было, по большому счету, делом церковной политики» («Origin and Evolution of Religion»).