С теми, кто проявлял мало «патриотизма», во время Второй мировой войны обходились крайне жестоко. «Мы видели, что пожилых мужчин, которые отказывались служить в армии, забрасывали в грузовики, как мешки с кукурузой,— вспоминает Бенсон Джадж, который позднее стал ревностным разъездным надзирателем.— Мы слышали, как те мужчины говорили: „Тидзафера за Мулунгу“, что значит: „Мы готовы умереть во имя Бога“».

Мукосику Синаали в то время еще не был крещеным, однако он хорошо помнит, что во время войны вопрос христианского нейтралитета стоял очень остро. Он рассказывает: «Всех заставляли выкапывать и собирать корни мамбонго, содержащие ценный латекс. Эти корни надо было чистить и трепать, затем связывать в тюки и отправлять на завод. Там из них производили заменитель резины, который шел на изготовление обуви для военных. Свидетели отказывались участвовать в таких работах, так как расценивали это как поддержку военных действий. Естественно, братьев наказывали. Они становились „нежелательными элементами“».

Джозеф Мулемва был одним из таких «нежелательных элементов». Он был родом из Южной Родезии и переехал в Восточную провинцию Северной Родезии в 1932 году. Многие верили, что он призывает людей бросать работу на полях, поскольку «приблизилось Царство». Эти слухи пустил священник из миссии Мавумбо, который презрительно относился к Джозефу. Джозефа арестовали и приковали наручниками к душевнобольному человеку, надеясь, что тот рано или поздно накинется на Джозефа. Однако Джозеф усмирил больного мужчину и, выйдя на свободу, опять стал проповедовать и ходить на собрания. Он оставался верным до самой смерти. Брат Мулемва умер в середине 1980-х годов.

В 1960-е годы на Свидетелей Иеговы повсюду обрушились жестокие гонения. Их дома и Залы Царства стирали с лица земли. Стоит отметить, что многих из тех, кто участвовал в погромах, власти посадили в тюрьму.

[Рамка/Иллюстрация, страницы 232, 233]

Мне пришлось спасаться бегством

Дарлингтон Сефука

Родился: 1945 год.

Крестился: 1963 год.

Краткие сведения: служил специальным пионером, разъездным надзирателем и добровольным служителем Вефиля в Замбии.

Шел 1963 год; это были тревожные времена. Часто, когда мы проповедовали, впереди шли члены молодежных политических группировок и запрещали людям разговаривать с нами, угрожая в противном случае разбить им окна и двери.

Однажды вечером, всего через два дня после моего крещения, на меня напали 15 человек и жесткого избили, так что изо рта и носа у меня сильно текла кровь. В другой раз на меня и еще одного брата напали около 40 человек и преследовали нас до моего дома. Мне придавало сил размышление над тем, как обращались с Иисусом Христом. В речи для крестящихся, среди которых был и я, брат Джон Джейсон ясно показал, что жизнь христианина не будет безмятежной. Когда я сталкивался с трудностями, это не было для меня чем-то неожиданным, наоборот, я укреплялся в вере.

В то время политические лидеры хотели, чтобы их поддерживали в борьбе за независимость, и из-за нашей позиции нейтралитета считалось, что мы за европейцев и американцев. Религиозные руководители, стоящие на стороне политических партий, всячески разжигали ненависть к Свидетелям. Нам было нелегко до того, как страна обрела независимость, но и после этого трудности не прекратились. Многие братья потеряли работу или свое дело, поскольку отказались приобретать партийные билеты. Некоторые вернулись из городов в родные деревни и устроились на низкооплачиваемую работу, чтобы от них не требовали платить партийные взносы.

В мои подростковые годы обо мне заботился двоюродный брат, который не был Свидетелем. Из-за моей позиции нейтралитета его семье постоянно угрожали. Они были напуганы. Однажды, перед тем как уйти на работу, мой брат сказал: «Чтоб я тебя здесь больше не видел, когда вернусь». Сначала я подумал, что он шутит, ведь у меня никого не было в этом городе. Мне некуда было идти. Потом стало ясно, что он говорит всерьез. Когда, вернувшись с работы, брат увидел меня, его охватила ярость. Схватив камень, он бросился за мной с криком: «Убирайся к своим сектантам, собака!» Мне пришлось спасаться бегством.

Мой отец также был против того, что я сохраняю нейтралитет, и заявил: «Если ты не передумаешь, домой не возвращайся». Это было трудное время. Мне было 18 лет. Кто меня приютил? Христианское собрание. Я часто размышляю о словах царя Давида: «Отец мой и мать моя оставили меня, но Господь примет меня» (Пс. 26:10). Я могу сказать, что Иегова верен своему обещанию.