Не уничтожает ли человек свой источник пищи?

«Сегодня нам нужно больше думать не о долгах, не о дефиците денежных средств и не о мировой конкуренции, а о том, как жить насыщенной, полноценной жизнью и при этом не разрушать биосферу, поддерживающую жизнь на планете. Никогда прежде человечество не сталкивалось с угрозой исчезновения тех самых элементов, благодаря которым возможна наша жизнь» (генетик Дейвид Сузуки).

КАЗАЛОСЬ бы, что особенного в яблоках? Если вы живете там, где растет много яблок, то найти их не составит никакого труда, да еще и можно выбрать на свой вкус. Но знаете ли вы, что сегодня выбор этих фруктов уже гораздо меньше, чем был 100 лет назад?

В период с 1804 по 1905 год в Соединенных Штатах насчитывалось 7 098 сортов яблок. На сегодняшний день 6 121 сорт — или 86 процентов от того числа — уже исчез. Подобным образом дело обстоит и с грушами. Около 88 процентов от известных когда-то 2 683 сортов уже не существует. А в отношении овощей наблюдается еще более печальная картина. Происходит сокращение биоразнообразия — не только разнообразия видов, но и разнообразия внутри видов. Меньше чем за 80 лет исчезло 97 процентов разновидностей овощей, растущих в Соединенных Штатах! Но стоит ли обращать на это внимание?

Многие ученые считают, что стоит. Хотя о значении разнообразия видов по-прежнему ведутся споры, немало специалистов по вопросам окружающей среды говорят, что оно просто необходимо для жизни на земле. Экологи утверждают, что биоразнообразие в равной степени важно как для сельскохозяйственных культур, так и для дикорастущих растений в лесах, джунглях и на лугах. Внутривидовое разнообразие также имеет немалое значение. Например, наличие большого количества сортов риса повышает вероятность того, что среди них найдутся устойчивые к распространенным среди растений заболеваниям. Поэтому в документе, опубликованном институтом «Уорлдуотч», замечается, что, помимо прочего, о серьезности последствий, к которым может привести сокращение биоразнообразия, можно судить по тому, как это сокращение сказывается на наших продовольственных ресурсах.

Исчезновение видов растений может отразиться на продовольственных культурах по крайней мере в двух отношениях. Во-первых, могут исчезнуть родственные им растения в дикой природе, которые представляют собой потенциальный источник генов для выведения новых сортов, и, во-вторых, может сократиться число разновидностей внутри культивируемых видов. Например, в начале XX века в различных районах Азии выращивали более 100 000 сортов риса, в одной только Индии их было известно не менее 30 000. Сегодня 75 процентов урожая риса в Индии получают из семян лишь десяти сортов риса. На Шри-Ланке из 2 000 разновидностей риса осталось лишь 5. В Мексике — на родине кукурузы — культивируют только 20 процентов разновидностей этого растения, найденных там в 1930-х годах.

Но биоразнообразие влияет не только на продовольствие. Растения служат сырьем для производства около 25 процентов всех выпускаемых промышленностью лекарств, и ученые продолжают находить все новые и новые лекарственные растения. Однако многие виды растений бесследно исчезают в результате деятельности человека. Не получается ли, что мы рубим сук, на котором сидим?

По данным Всемирного союза охраны природы, 11 000 из 18 000 исследованных видов растений и животных грозит исчезновение. Ученые могут лишь строить догадки о том, сколько видов уже исчезло и скольким видам грозит исчезновение в таких местах, как Индонезия, Малайзия и Латинская Америка, где под сельскохозяйственные плантации вырубаются большие участки леса. Тем не менее, по данным журнала «Курьер ЮНЕСКО», некоторые считают, что исчезновение видов растений и животных происходит «катастрофически быстро».

Безусловно, земля по-прежнему дает огромное количество пищи. Но как долго быстро увеличивающееся население сможет обеспечивать себя продуктами питания, если биоразнообразие планеты уменьшается? Многие страны, обеспокоенные этой проблемой, стали создавать семенные банки, чтобы не потерять ценные виды растений. Некоторые ботанические сады взяли на себя миссию по сохранению видов. Наука предоставляет новые мощные средства для занятий генной инженерией. Но возможно ли решить эту проблему посредством семенных банков и научных достижений? Следующая статья посвящена ответу на этот вопрос.

Разнообразие, необходимое для жизни

В 1840-е годы население Ирландии превысило восемь миллионов человек, и эта страна стала самой густонаселенной в Европе. Основным продуктом питания в Ирландии был картофель, причем повсюду выращивали один и тот же сорт.

В 1845 году земледельцы, как обычно, посадили картофель, но фитофтора, вызывающая картофельную гниль, уничтожила почти весь урожай. «Большинство жителей Ирландии смогли пережить тот трудный год,— писал в своей книге Пол Рейберн.— Но в следующем году произошло настоящее бедствие. Земледельцы были вынуждены посадить тот же самый сорт картофеля, так как другого у них просто не было. Урожай опять стал погибать от фитофтороза, но на этот раз масштаб поражения был несравнимо большим. Бедствие повлекло за собой необычайные страдания» («The Last Harvest—The Genetic Gamble That Threatens to Destroy American Agriculture»). По подсчетам историков, от голода умерло около 1 миллиона человек, еще 1,5 миллиона эмигрировало (в основном в Соединенные Штаты). Те, кто остался в Ирландии, оказался в страшной нищете.

В южноамериканских Андах земледельцы выращивали разные сорта картофеля, и лишь некоторые из этих сортов были неустойчивыми к фитофторе. Поэтому в этой местности картофельная болезнь не достигла размеров эпидемии. Разнообразие видов и разнообразие внутри видов служит защитой от такого рода бедствий. Если же выращивать лишь один сорт повсеместно, то эта стратегия выживания сводится на нет, повышается риск заболевания растений, а это грозит потерей урожая в целом регионе. Чтобы избежать этого, многие земледельцы вынуждены применять большое количество пестицидов, гербицидов и фунгицидов, хотя эти химикаты наносят огромный вред окружающей среде.

Почему же земледельцы перестают сажать свои местные сорта и переходят к выращиванию одной, стандартной культуры? Обычно это происходит под экономическим давлением. Ожидается, что с полей, на которых выращивается лишь одна культура, будет легче собирать урожай, что плоды будут привлекательными на вид, растения устойчивыми к порче и обладающими высокой продуктивностью. Широкий масштаб эта тенденция обрела в 1960-е годы, этот период впоследствии назвали зеленой революцией.

Зеленая революция

В странах, где часто бывает голод, правительство и крупные фирмы вели усиленную пропаганду с целью склонить земледельцев к переходу от выращивания разнообразных культур к выращиванию одного стандартного высокопроизводительного вида зерновых, в особенности риса и пшеницы. Эти «чудо»-зерновые называли решением проблемы голода в мире. Однако стоили они не дешево — цена семян в три раза превосходила цену семян привычных для этой местности культур. Чтобы собрать хороший урожай, нужны были также химикаты и удобрения, не говоря уже о такой дорогостоящей технике, как тракторы. Но при финансовой поддержке правительства зеленая революция все же произошла. «Хотя она и спасла миллионы людей от голода,— говорит Рейберн,— сейчас она грозит подорвать продовольственную безопасность мира».

В сущности, зеленая революция смогла достичь краткосрочных целей за счет создания долговременного риска. Вскоре уже на всех континентах перешли к выращиванию монокультур, при этом интенсивное применение удобрений увеличило рост сорняков, а пестициды, помимо вредителей, уничтожили и полезных насекомых. На рисовых плантациях из-за токсичных химикатов погибла рыба, креветки, крабы, лягушки, а также съедобные дикорастущие растения, которые ценятся как дополнительные продукты питания. Применение химикатов привело также и к отравлениям среди земледельцев.

Преподаватель биологического факультета Открытого университета в Великобритании д-р Мей Ван Хо написала: «Теперь нет сомнений в том, что появление монокультур в период Зеленой революции неблагоприятно сказалось на биоразнообразии и ситуации с продовольствием во всем мире». По данным Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН, 75 процентов генетического разнообразия культивируемых растений, существовавшего сто лет назад, потеряно главным образом из-за индустриализации сельского хозяйства.

Бюллетень, изданный институтом «Уорлдуотч», предупреждает о том, что «переход к генетическому однообразию несет с собой огромный риск». Как снизить этот риск? Необходимы специалисты по сельскому хозяйству, сильные химикаты, а также финансовая помощь фермерам. Но и эти меры не дают полной гарантии. Генетическое единообразие во многом спровоцировало гибель от фитофтороза больших посевов кукурузы в Соединенных Штатах и привело к потере 200 тысяч гектаров риса в Индонезии. Недавно началась новая сельскохозяйственная революция, которая открывает возможность манипулировать жизнью на более фундаментальном уровне — уровне генов.

Генная революция

Исследования в области генетики привели к созданию новой прибыльной индустрии — биотехнологии. Уже само название показывает, что это объединение биологии и современных технологий посредством генной инженерии. Некоторые новые биотехнологические компании специализируются на сельском хозяйстве и усиленно трудятся над созданием семян растений, дающих большие урожаи, устойчивых к болезням, засухе, морозам и позволяющих сократить применение опасных химикатов. Если бы такие цели действительно достигались, то польза была бы неоспоримой. Но некоторые выражают обеспокоенность по поводу генетически модифицированных культур.

«По природе генетическое разнообразие имеет определенные пределы»,— говорится в одной книге.— Розу можно скрестить лишь с другим видом розы, но роза никогда не скрестится с картошкой. [...] А с помощью генетической инженерии можно пересадить гены одного биологического вида совершенно другому и таким образом перенести в него желаемые свойства или особенности. Так, взяв у арктической рыбы, например мелкой камбалы, ген, отвечающий за антифризные свойства, можно перенести его в картошку или клубнику, чтобы повысить их морозоустойчивость. Теперь стало возможным «конструировать» растения при помощи генов, выделенных из бактерий, вирусов, насекомых, животных и даже людей»a («Genetic Engineering, Food, and Our Environment»). По сути, биотехнологии позволяют людям разрушать генетические барьеры, отделяющие одни биологические виды от других.

Подобно зеленой революции, так называемая генетическая революция только усугубляет проблему генетического единообразия. Некоторые считают, что эта проблема обостряется еще больше, поскольку генетики могут клонировать и искусственно выращивать абсолютно идентичные копии, или клоны. Следовательно, беспокойство по поводу уничтожения биоразнообразия не снимается. Появление генетически измененных растений ставит на повестку дня новые вопросы. Например, как эти растения могут повлиять на нас и на окружающую среду. «Мы вслепую мчимся к новой эре сельскохозяйственных биотехнологий, имея большие надежды, незначительные препятствия и почти ничего не зная о том, что она принесет с собой»,— говорит Джереми Рифкинb.

Вместе с тем возможность манипулировать жизнью на генетическом уровне — это потенциальная золотая жила, и уже сейчас началась погоня за патентами на новые семена и другие генетически модифицированные организмы. А тем временем в том же быстром темпе продолжает сокращаться биоразнообразие. Как отмечалось ранее, чтобы предотвратить катастрофу, некоторые правительства и частные организации стали создавать семенные банки. Смогут ли эти банки обеспечить будущие поколения широким разнообразием семян для посадок и сбора урожая?

Семенные банки — гарантия от вымирания?

Королевский ботанический сад, или Кью-гарденс, в Великобритании взялся за проект, называемый «одним из самых больших международных проектов по сохранению природы»,— проект по созданию Семенного фонда тысячелетия. Основные цели этого проекта таковы: 1) к 2010 году собрать и взять на сохранение 10 процентов — более 24 000 видов — образцов семян растительного мира планеты, 2) в ближайшем будущем собрать и взять на сохранение образцы семян флоры всей Великобритании. В других странах также создаются семенные банки, или, как их иногда называют, генетические банки.

Биолог Джон Таксилл утверждает, что по крайней мере 90 процентов тех миллионов семян, которые хранятся в этих банках, составляют семена ценных пищевых культур и полезных растений, таких, как пшеница, рис, кукуруза, сорго, картофель, лук, чеснок, сахарный тростник, хлопок, соя и другие бобовые. Но семена — это живые организмы, которые сохраняют жизнеспособность лишь до тех пор, пока у них есть энергетический запас. В связи с этим насколько надежными можно считать семенные банки?

Проблемы с банками

Для содержания банка семян нужны средства — ежегодно, по словам Таксилла, требуется около 300 миллионов долларов. Но даже эта сумма может быть недостаточной, поскольку «только 13 процентов семян, хранящихся в банках, содержатся в хороших условиях, пригодных для длительного хранения». Так как в плохих условиях семена хранить долго нельзя, их нужно сажать раньше предельного срока хранения, чтобы получить следующее поколение семян, в противном случае банки станут моргами семян. Конечно, такая работа требует больших трудовых затрат, что только усугубляет проблемы и без того испытывающих финансовые затруднения семенных банков.

В одной книге говорится, что Национальная лаборатория по хранению семян в Колорадо (США) «уже столкнулась с многочисленными трудностями, в том числе перебоями с электроэнергией, поломкой холодильного оборудования и нехваткой персонала, в результате чего многие семена остались не внесенными в каталог». На деятельности семенных банков также сказываются политические перевороты, экономические спады и стихийные бедствия.

Длительное хранение сопряжено и с другими проблемами. В природных условиях растения обладают ограниченной, но очень важной способностью приспосабливаться, это-то и позволяет им пережить болезни и другие трудности. Но в защищенных условиях семенного банка через несколько поколений растения могут частично утратить эту способность. И все-таки для семян, хранящихся в хороших условиях, посадка с целью обновления семян может потребоваться лишь через несколько веков. Несмотря на такие ограниченные возможности и отсутствие полной гарантии сохранности, само существование семенных банков свидетельствует о росте обеспокоенности по поводу будущего пищевых культур.

Конечно, лучший способ сократить вымирание растений — это защитить их природные места обитания и вернуться к выращиванию разных культур. Но для этого, как говорит Таксилл, нужно «прийти к новому равновесию между потребностями человека и потребностями мира природы». Разумно ли полагать, что люди смогут «прийти к новому равновесию» в своих отношениях с миром природы, если они стремятся к индустриальному и экономическому прогрессу почти с религиозным фанатизмом? Как мы видим, даже сельское хозяйство ассимилируется с высокотехнологичным, идущим на поводу у рынка миром большого бизнеса. Должно существовать другое решение проблемы.

[Сноски]

[Иллюстрации, страница 7]

«Появление монокультур в период Зеленой революции неблагоприятно сказалось на биоразнообразии и ситуации с продовольствием во всем мире» (д-р Мей Ван Хо).

[Сведения об источниках]

Фон: U.S. Department of Agriculture

Centro Internacional de Mejoramiento de Maiz y Trigo (CIMMYT)

Кто будет кормить мир?

НАЧНЕТ ли человечество когда-нибудь заботиться о сохранении биоразнообразия вместо того, чтобы уничтожать его? По словам биолога Джона Таксилла, только «глобальное изменение политики» в отношении биоразнообразия может что-то изменить. Ученый считает, что «такое изменение произойдет лишь в том случае, если люди осознают, какую пользу приносит биоразнообразие, и захотят заменить существующие подходы новыми».

Мало кто верит в возможность таких значительных перемен. И многие не согласны с выводом Таксилла. Некоторые экологи считают, что роль биоразнообразия по-прежнему недостаточно изучена и преувеличивается некоторыми из их коллег. И все же, несмотря на споры ученых, стоит прислушаться к сигналам тревоги, исходящим от специалистов в этой области. Ученых беспокоит не только исчезновение биоразнообразия. Их беспокоит жадность и недальновидность людей, приводящие к потере этого разнообразия. Вот мнение нескольких специалистов.

«Всего лишь сто лет назад сотни миллионов земледельцев, живущих в разных частях мира, сами обеспечивали себя семенами. [...] Сегодня значительная часть семян выводится, патентуется и продается всемирными компаниями, которые охраняют свои разработки как интеллектуальную собственность. [...] Сосредоточиваясь на том, что приносит быструю прибыль, биотехнологическая индустрия может разрушить генетическое наследие, а это наследие, в свою очередь, может оказать неоценимую услугу при появлении какой-нибудь новой устойчивой болезни или вредителя» (Джереми Рифкин, автор книг по биотехнологиям).

«В средствах массовой информации, как заклинание, все снова и снова повторяется, что во главу угла нужно ставить рынок, свободную торговлю, мировую экономику. Когда в средствах массовой информации отражаются интересы в основном богатых и больших компаний, то это „заклинание“ начинает восприниматься как религиозная догма, не подлежащая пересмотру» (Дейвид Сузуки).

В своей книге Кенни Осабел обличает лицемерие промышленно развитых стран, «правительства и корпорации которых сетуют по поводу того, что генофонду природы, представляющему собой наследие всего человечества, грозит опасность исчезновения» («Seeds of Change—The Living Treasure»). Автор замечает, что эти страны и корпорации сами представляют угрозу для биоразнообразия, поощряя к внедрению современных форм сельского хозяйства и выращиванию монокультур.

Независимо от того, оправданы самые серьезные опасения экологов или нет, трудно быть уверенным в хорошем будущем планеты. Сколько она сможет просуществовать, если люди одержимы жадностью? В поисках ответа на этот вопрос многие люди возлагают надежды на науку.

Могут ли наука и техника спасти нас?

Королевское общество в Эдинбурге недавно выразило обеспокоенность скоростью появления научных разработок, поскольку ученые не успевают полностью понять, к чему приведет применение их открытий. «Наука может объяснить лишь малую долю происходящего в природе,— пишет Дейвид Сузуки.— Мы почти ничего не знаем о составе биологических форм жизни на Земле, не говоря уже о том, как они связаны и зависят друг от друга».

Как объяснялось в журнале «Сайенс», «нельзя с точностью определить ни вред, ни пользу, которую могут принести ГСО [генетически сконструированные организмы]... Мы не в состоянии с точностью предсказать, как повлияют на экологию выведенные нами биологические виды, в том числе и ГСО».

Многие из «разработок» оказались палкой о двух концах. Они приносят некоторую пользу, но вместе с тем часто свидетельствуют о недостатке человеческой мудрости и еще чаще о жадности людей (Иеремия 10:23). Например, зеленая революция помогла накормить множество людей, но в то же время она внесла свой вклад и в уничтожение биоразнообразия. По словам д-ра Мей Ван Хо, пропагандой использования пестицидов и других дорогостоящих сельскохозяйственных технологий, зеленая революция в конечном итоге принесла пользу не простому народу, а крупным сельскохозяйственным компаниям и элите стран третьего мира, которые разбогатели за счет земледельцев». Эта тенденция продолжает нарастать, поскольку биотехнологии все шире применяются в сельском хозяйстве, а это ведет нас к тому, что обеспечение людей продовольствием все больше будет зависеть от науки.