«Лягушонка»

«Из лягушонка вырастает лягушка».

Я РОСЛА в доме гейш, которым управляла моя мать. Поэтому с раннего детства меня окружали красивые женщины в самых дорогих кимоно. Я знала, что когда вырасту, то стану одной из них. Мое обучение началось в 1928 году на шестой день шестого месяца, когда мне исполнилось шесть лет. Число 666 считалось залогом успеха.

Я обучалась традиционным японским видам искусства: танцу, пению, игре на музыкальных инструментах, проведению чайной церемонии и многому другому. Каждый день после школы я бежала домой, переодевалась и шла учиться тому, что должна уметь гейша. Там я снова встречала своих школьных подруг, потому что они тоже были детьми гейш. У меня было много разных дел, и это мне очень нравилось.

В те дни перед Второй мировой войной обязательное обучение в школе заканчивалось в 12 лет, так что в этом возрасте я начала работать. Тогда я, начинающая гейша, носила яркое кимоно, рукава которого свисали почти до пят. С каким восторгом я шла на свое первое задание!

Я работаю гейшей

Моя работа в основном была связана с развлечением гостей и исполнением роли хозяйки. Когда состоятельные мужчины собирались поужинать в престижных ресторанах, они звонили в дом гейш и просили предоставить им услуги нескольких девушек. Гейша должна создавать на вечере непринужденную атмосферу и стараться, чтобы каждый гость уходил домой довольным, чувствуя, что он хорошо провел время.

Исполняя эти обязанности, нам нужно было угадывать каждое желание гостя и выполнять это желание прежде, чем гость сам поймет, чего он хочет. По-моему, самым трудным было научиться замечать этот момент. Если гостям вдруг хотелось посмотреть танец, мы танцевали. Если же они хотели послушать музыку, мы доставали свои музыкальные инструменты и играли или пели все, о чем бы нас не попросили.

Бытует мнение, что все гейши — высококлассные и дорогие проститутки. Но это не так. Хотя и есть гейши, которые зарабатывают на жизнь, торгуя собой, но нет необходимости опускаться до такой степени. Я знаю это на собственном опыте. Гейшу нанимают для развлечения, и, если она делает это хорошо, ее мастерство обеспечит ей работу, дорогие подарки и щедрые чаевые от клиентов.

Надо сказать, что немногие гейши достигают в своем деле совершенства. Большинство становятся профессионалками только в одном виде традиционных японских искусств. Но я получила семь дипломов по следующим видам искусства: японский танец, аранжировка цветов, проведение чайной церемонии, игра на японском барабане тайко и исполнение трех стилей музыки на трехструнном инструменте сямисэн. Если бы я этого не умела, то мне, возможно, пришлось бы зарабатывать на жизнь, исполняя любые желания клиентов.

Чтобы поддержать свои семьи в периоды экономических кризисов, некоторые японские девушки решали стать гейшами. Они занимали деньги, чтобы заплатить за обучение и кимоно. Других же девушек в дома гейш продавали родственники. Хозяева, которым приходилось платить большие суммы денег, требовали от девушек выплаты долгов. Для гейш такие обстоятельства были весьма неблагоприятны, поскольку они начинали обучение в более старшем возрасте, к тому же погрязая в долгах. Многим из этих гейш, чтобы выплатить долги, приходилось вести безнравственный образ жизни.

Мне приходилось обслуживать известных людей из мира спорта, эстрады, бизнеса и политики. Среди моих клиентов были члены правительства и премьер-министры. Они обращались со мной уважительно и благодарили за работу. Хотя я и не вступала в общую беседу, пока меня не спрашивали, но иногда мне приходилось высказывать свое мнение. Поэтому, чтобы быть в курсе последних событий, я каждый день читала газеты и слушала радио. Часто встречи, которые я обслуживала, устраивались для проведения переговоров, поэтому мне требовалось благоразумие, чтобы не повторять того, что я слышала.

Кто моя мать?

Однажды в 1941 году, когда мне было 19 лет, меня вызвали в один ресторан, где я встретила ожидавших меня двух женщин. Одна из них заявила, что она моя родная мать и что пришла забрать меня домой. Другая, которая нанимала гейш, предложила мне работу. Она думала, что я буду работать, чтобы содержать свою родную, а не приемную мать. Но мне и в голову никогда не приходило, что женщина, которая воспитала меня, была мне неродной матерью.

Смущенная, я побежала домой и рассказала о случившемся своей приемной матери. Она всегда была очень сдержанной, но теперь ее глаза наполнились слезами. По ее словам, она сама хотела рассказать мне о том, что меня отдали в дом гейш, когда мне был один год. Услышав правду, я потеряла всякое доверие к людям и стала замкнутой и молчаливой.

Признать свою родную мать я отказалась. Из нашей короткой встречи мне стало ясно, что мать знала о моих успехах и хотела, чтобы я работала и содержала ее. Место работы ее подруги говорило о том, что эта деятельность связана с безнравственностью. Я же хотела зарабатывать на жизнь своим искусством, а не торговать собой. Сегодня, как и тогда, я думаю, что поступила правильно.

Несмотря на размолвку со своей приемной матерью, я должна была признать, что благодаря образованию, которое она дала мне, я всегда могла обеспечить себя. Чем больше я об этом думала, тем больше понимала, скольким я ей обязана. Она тщательно и последовательно подбирала мне работу, защищая меня от мужчин, которые вызывали гейш только для безнравственных целей. Я и по сей день благодарна своей приемной маме за это.

От своей приемной матери я научилась некоторым принципам. Особенно она выделила следующий принцип: «да» должно означать «да», а «нет» — «нет». Она научила меня быть ответственной и строгой к самой себе. Следуя ее принципам, я могла успешно работать. Сомневаюсь, что я получила бы такую помощь от своей родной матери. Возможно, благодаря тому, что меня удочерила другая женщина, мне не пришлось столкнуться со многими жизненными невзгодами, и я считала себя счастливой.

Разгар войны. Рождение сына

В 1943 году у меня родился сын. По традиционным японским представлениям, среди которых нет такого понятия, как «грех», я не считала, что совершила что-то плохое или постыдное. Я восторгалась своим сынишкой. Дороже него у меня никого не было; я жила и работала только ради него.

В 1945 году Токио подвергался сильной бомбардировке, и нам с сыном пришлось бежать из города. Есть было практически нечего, и малыш был очень болен. На железнодорожном вокзале толпилось множество людей, но нам каким-то чудом удалось сесть в поезд, который шел на север в Фукусиму. В ту ночь мы остановились в одной гостинице, но, перед тем как я смогла попасть с малышом в больницу, он умер от голода и обезвоживания. Ему было всего два года. От горя я не находила себе места. Кочегар, который служил в гостинице, кремировал тело моего сына в печи, которая подогревала воду в ванной.

Вскоре Вторая мировая война закончилась, и я вернулась в Токио. После бомбардировок город лежал в руинах. Я лишилась дома и всего своего имущества. Поэтому я пошла к своей подруге. Она одолжила мне свое кимоно и я снова начала работать. Моя приемная мать, которую эвакуировали за пределы Токио, потребовала, чтобы я выслала ей деньги и построила ей дом в Токио. Из-за этих требований я почувствовала себя как никогда одинокой. Я все еще горевала о своем сыне и нуждалась в утешении, но моя приемная мать ни разу даже не вспомнила о моем ребенке. Она думала только о себе.

Семейные обязанности

Согласно традиции, всем, что мы имеем, мы обязаны родителям и прародителям, и за это детям нужно отдавать должное своим родителям, безоговорочно слушаясь их и заботясь о них до самой смерти. Поэтому я выполняла свои обязанности, хотя требования моей приемной матери были непомерно высокими. К тому же она хотела, чтобы я содержала двух детей ее брата, которых она взяла на воспитание. До 19 лет я думала, что они приходятся мне братом и сестрой.

Многие гейши никогда не выходили замуж и не имели детей. Нередко они удочеряли маленьких девочек из бедных семей и воспитывали их как гейш, делая это только для того, чтобы обеспечить себе материальную поддержку и спокойную жизнь в старости. К сожалению, именно так я стала воспринимать всю ту заботу и то обучение, которые я получила. Это делалось лишь для того, чтобы обеспечить материальную поддержку на будущее.

Я смирилась со всем этим, хотя и не понимала, почему я должна содержать не только свою приемную мать, но еще «брата» и «сестру», которые были здоровы и могли работать сами. И все же я обеспечивала их троих, делая все, о чем бы меня не просили. Но вот настал момент, когда за день до своей смерти в 1954 году, моя мать встала в кровати на колени, поклонилась и сдержанно поблагодарила меня. Она сказала, что я сделала достаточно. Это единственное выражение признательности и благодарности, которым окупились многие годы моей работы. Знание того, что я до конца исполнила свой долг, приносит мне удовлетворение, по-прежнему волнуя меня до слез.

Забота о дочери

В 1947 году я родила девочку и решила работать изо всех сил, чтобы скопить ей хорошее состояние. Я работала каждый вечер. Помимо этого, я начала выступать на сценах главных театров Японии, в частности в театре «Кабукидза», который находится в квартале Гиндза. Такая работа тоже хорошо оплачивалась.

Когда нужно было танцевать или играть на сямисэн, я всегда получала главные роли. Но, несмотря на успехи, о которых другая гейша могла только мечтать, я была несчастна. Возможно, я не была бы так одинока, если бы вышла замуж, но жизнь гейши и брак несовместимы. Единственным утешением была моя маленькая дочь Айко, которой я посвятила свою жизнь.

Обычно родная или приемная дочь гейши учится выполнять ту же работу, что и ее мать. Я последовала этой традиции, но позднее стала задумываться о том, к какой жизни я готовила свою дочь. Продолжение этой традиции означало бы, что ни один ребенок из последующих поколений так и не узнает, что такое настоящая семья. Я должна была разорвать этот порочный круг. Я хотела, чтобы Айко и ее дети были счастливы в браке и в семейной жизни. Мне не хотелось, чтобы моя дочь, моя лягушонка, стала такой же лягушкой, как я!

В подростковом возрасте Айко стала неуправляемой. Поскольку после смерти моей приемной матери прошло несколько лет, дома Айко могла общаться только с нашими служанками. Айко как никогда нуждалась в том, чтобы я уделяла ей свое время и внимание. Поэтому, когда мне было уже за 30 лет, в самом расцвете творческих сил, я решила оставить мир гейш и ограничиться только танцами и игрой на сямисэн. Я сделала это ради Айко. С тех пор мы стали вместе ужинать и почти сразу же характер Айко стал намного мягче. Время, проведенное вместе с дочерью, принесло удивительные результаты.

Позднее мы переехали в спокойный жилой квартал, где я открыла кафе. Айко выросла, и моя душа успокоилась, когда она вышла замуж за Кимихиро, добродушного мужчину, который с пониманием относился к тому, что мне пришлось пережить.

Разногласия из-за религии

В 1968 году Айко родила мне первого внука. Затем, через некоторое время, она начала изучать Библию со Свидетелями Иеговы. Меня это удивило, ведь у нас была своя религия. После смерти приемной матери я установила в доме большой буддийский алтарь и всегда становилась перед ним на колени, выражая матери свое почтение. Кроме того, каждый месяц я приходила на семейную могилу и рассказывала матери обо всем, что происходило.

Поклонение предкам удовлетворяло меня. Как мне казалось, я делала то, что от меня требовалось, заботясь о своих предках и выражая им благодарность; тому же я учила и Айко. Поэтому я пришла в ужас, услышав, что она больше не будет участвовать в поклонении предкам и не собирается поклоняться мне после моей смерти. «Как могло случится, что я воспитала такого ребенка, и как она могла принять религию, которая учит людей быть такими неблагодарными к своим прародителям?» — спрашивала я себя. В течение следующих трех лет моя жизнь была настоящей мукой.

Положение начало меняться, когда Айко крестилась и стала Свидетельницей Иеговы. Одна Свидетельница, подруга Айко, удивилась тому, что я не присутствовала, когда моя дочь принимала крещение, и пообещала Айко навестить меня. Я была в ярости, но приняла ее просто из вежливости, которая глубоко укоренилась в моем характере. По той же самой причине я не смогла отказать этой Свидетельнице, когда она сказала, что придет на следующей неделе еще раз. Так, неделю за неделей она приходила ко мне, и это до такой степени меня раздражало, что поначалу я не воспринимала ее слова. Но постепенно эти беседы заставили меня задуматься.

Я стала вспоминать то, что обычно говорила моя приемная мама. Хотя она и хотела, чтобы ей поклонялись после ее смерти, но не была уверена в существовании загробной жизни. Мама говорила, что больше всего на свете родители хотят, чтобы пока они живы, их дети были к ним добры и сердечно разговаривали с ними. Когда я прочитала такие тексты, как Екклесиаст 9:5, 10 и Ефесянам 6:1, 2, и узнала, что Библия поощряет к тому же, с моих глаз словно спала пелена. В Библии я нашла и многое другое, чему учила меня мать, например тот принцип, что мое «да» должно означать «да», а «нет» — «нет» (Матфея 5:37). Мне стало интересно, чему же еще учит Библия, и я согласилась на регулярное библейское изучение.

По мере того как мои библейские познания увеличивались, горе и разочарование, которые я испытывала бо́льшую часть своей жизни, постепенно проходили. Встречи Свидетелей Иеговы произвели на меня глубокое впечатление. Это был совсем иной мир. А люди были такими доброжелательными, отзывчивыми и дружелюбными, что мое сердце оттаяло. Особенно глубоко меня затронуло знание о милосердии Иеговы. Он с любовью прощает всех раскаивающихся грешников. Да, он простил все мои прошлые ошибки и помог мне начать новую счастливую жизнь!

Моя жизнь меняется

Хотя я и хотела служить Иегове, но всей душой была привязана к театру. В то время мне было уже за 50, но я по-прежнему выступала на сцене. К тому же я исполняла главные роли и была одним из двух дирижеров, которые руководили музыкантами, игравшими на сямисэн в пьесе «Сукероку», поставленной Дандзюро Итикавой и театром «Кабукидза». Поскольку очень немногие музыканты, владеющие игрой на сямисэн, могут аккомпанировать в стиле котобуси, который использовался в пьесе «Сукероку», в случае моего ухода меня было бы некому заменить. Поэтому такая ситуация казалась мне безвыходной.

Но один пожилой Свидетель, работа которого тоже была связана с одним из видов традиционного японского искусства, спросил меня, почему я считала, что мне нужно оставить эту работу. «Людям нужно работать, чтобы обеспечивать себя»,— объяснил он. Этот человек помог мне понять, что я не делаю ничего противоречащего Библии и могу служить Иегове, продолжая выступать в театре.

Я проработала в «Кабукидза», главном театре Японии, еще некоторое время. Но потом спектакли стали проходить в то же время, что и вечерние встречи собрания, поэтому в те вечера я просила кого-нибудь выступить вместо меня. Вскоре время проведения встреч изменилось и я могла работать и посещать встречи. И все же, чтобы успевать на собрание вовремя, вместо традиционного отдыха с другими актерами, мне нередко приходилось сразу же после спектакля садиться в ожидавшее меня такси. Наконец я решила уйти из театра.

В то время полным ходом шла подготовка к шестимесячным гастролям по главным городам Японии. Я понимала, что стоит мне поднять вопрос об уходе, как посыпятся неприятности. Поэтому, ничего не говоря о своих намерениях, я начала подготавливать себе замену. Когда гастроли завершились, я объяснила каждому, кто имел к этому отношение, что свои обязанности я выполнила и теперь ухожу. Некоторые очень разозлились. Другие обвинили меня в тщеславии и в том, что я намеренно создала им трудности. В то время мне было нелегко, но я твердо стояла на своем и оставила сцену, проработав в театре 40 лет. Впоследствии я стала давать уроки игры на сямисэн и это приносит мне некоторый доход.

Жизнь, оправдывающая мое посвящение

Несколько лет назад я посвятила свою жизнь Иегове Богу. А 16 августа 1980 года я крестилась. Меня и по сей день переполняет чувство глубокой благодарности Иегове. Мне кажется, что в какой-то мере я похожа на самарянку, о которой рассказывает Библия в Иоанна 4:7—42. После того как Иисус доброжелательно поговорил с этой женщиной, она раскаялась. Также и Иегова, который «смотрит на сердце», с добротой указал мне путь и благодаря его милосердию я смогла начать новую жизнь (1 Царств 16:7).

В марте 1990 года в возрасте почти 68 лет я стала пионеркой, как называют полновременных служителей Свидетелей Иеговы. Айко и трое ее детей тоже служат пионерами. Они выросли такими же, как их мать, в согласии с японской поговоркой: из лягушонка вырастает лягушка. Муж Айко — христианский старейшина собрания. Какое же это благословение жить в семье, все члены которой ходят в истине, и иметь духовных братьев и сестер в собрании!

Как ни признательна я своим предкам, но самые теплые слова благодарности заслуживает Иегова, потому что ни один человек не мог сделать для меня больше, чем Бог. И особенно я признательна за его щедрое милосердие и утешение, за которые я готова восхвалять его всю вечность. (Рассказала Савако Такахаси.)

[Иллюстрация, страница 19]

На занятиях в восьмилетнем возрасте.

[Иллюстрация, страница 20]

Я и моя приемная мать.

[Иллюстрация, страница 21]

Больше всего в жизни я гордилась своей дочерью.

[Иллюстрация, страница 23]

У этого семейного алтаря я поклонялась своей матери.

[Иллюстрация, страница 24]

Я с дочерью, зятем и внуками.