Музыка, наркотики и алкоголь были моей жизнью

МОИ родители — индейцы. Отец, который умер четыре года назад, был из племени чиппевов с Шугар-Айленд, штат Мичиган, США. Мать, которая родилась в Онтарио, Канада,— из индейских племен оттавов и оджибвов. По отцу я отношусь к роду Су-Сент-Мари племени чиппевов. Под влиянием католической миссии и школ-интернатов нас воспитывали католиками, то есть каждое воскресенье водили в церковь слушать мессу.

Мое беззаботное и счастливое детство прошло в индейской резервации. Ребенком мне казалось, что безмятежные летние дни тянулись бесконечно долго. Мы жили в отдаленной местности в доме без водопровода и канализации, купались в озере или в корыте. Играли под открытым небом. А игрушками для нас были лошади, коровы и другие домашние животные. Тогда мне хотелось, чтобы в мире так было всегда.

Возрастные трудности

Когда я подрос и пошел в среднюю школу, в резервации стал бывать редко. Почти все мое время занимали школа, спорт и музыка. Меня, подростка 1960-х, формировал дух того времени. К 13 годам наркотики и алкоголь стали неотъемлемой частью моей жизни. В моде был протест против общества, и я ненавидел все, за что ратовала эта система. Я не мог понять, почему люди так жестоки друг к другу.

Примерно тогда у меня впервые появилась гитара. Семья наша была музыкальной. Отец играл на пианино и танцевал чечетку; у его братьев тоже были способности к музыке. Стоило папе и его братьям собраться вместе, и мы играли джигу и танцевали кадриль до раннего утра. Это было мне по душе. Вскоре я научился играть на гитаре и стал членом группы, исполнявшей рок-н-ролл. Мы играли на школьных танцевальных вечерах и разных торжествах. Потом начались выступления в барах и ночных клубах, и само собой появилось больше наркотиков и алкоголя. Я не представлял себе жизни без марихуаны и метадона гидрохлорида («спида»).

Военная служба во Вьетнаме

К 19 годам я женился, и мы с женой ждали ребенка. В то же самое время меня призвали на службу в морскую пехоту США. Это было уже слишком. Чтобы уйти от реальности, я накачивал себя наркотиками и спиртным все 24 часа в сутки.

Меня определили в учебный лагерь сборного пункта новобранцев морской пехоты в Сан-Диего, штат Калифорния, а потом отправили в лагерь Пендлтон на специальную строевую подготовку. Я стал опытным полевым связистом и радистом. Это было в конце 1969 года. Теперь-то меня ждало настоящее испытание — служба во Вьетнаме. Так, в 19 лет, через несколько месяцев после окончания средней школы, я ступил на красную землю Вьетнама. Как и многие коренные американцы, я служил из чувства патриотизма, невзирая на несправедливости, которым мы — представители меньшинств — подвергались со стороны общества.

Сначала меня зачислили в 1-е авиакрыло морской пехоты близ Дананга. Нас было 50 человек — еще совсем мальчишек,— отвечавших за обслуживание коммуникационных систем военно-полевого лагеря. Мы отвечали за территорию, которая простиралась от демилитаризованной зоны между Северным и Южным Вьетнамом до Дананга и еще 80 километров на юг.

В Дананг стекались толпы беженцев, и повсюду прямо на глазах росли поселения. Устраивались и многочисленные приюты для сирот. Я видел маленьких детей, среди которых было много калек, и это оставило в моем сердце неизгладимый след. Мне показалось странным, что в основном я видел только девочек и маленьких мальчиков. Вскоре я понял почему. Мальчики 11 лет и старше уходили на фронт. Позже, встретив одного маленького вьетнамского солдатика, я спросил, сколько ему лет. «Четырнадцать»,— ответил он. А воевал он уже три года! Я был потрясен. Он был похож на моего 14-летнего брата, разве что тот больше интересовался не убийствами, а малой бейсбольной лигой.

Служа в морской пехоте, я стал задаваться вопросами, на которые хотел узнать ответы. Как-то вечером я зашел в церковь нашего лагеря. Католический священник читал проповедь об Иисусе, о мире и любви! Мне хотелось закричать. Его проповедь никак не вязалась с тем, что творилось вокруг. После окончания церемонии я спросил его, как можно оправдать тех, кто называясь христианами, участвуют в этой войне. Что он ответил? «Именно так, рядовой, мы сражаемся за Господа». Я вышел из церкви и сказал себе, что больше мне там делать нечего.

Когда истек срок моей службы, я понял, что, хоть мне и посчастливилось выжить, душевно и морально я был искалечен. Ежедневные картины смерти, звуки и запахи войны оставили в моем уме и сердце неизгладимый след. И хоть с тех пор прошло более 25 лет, все эти события настолько свежи в моей памяти, словно происходили вчера.

Старания приспособиться к штатской жизни

Вернувшись домой, я с новыми силами взялся за карьеру музыканта. Личная жизнь совершенно не ладилась: я был женат, имел ребенка, но по-прежнему принимал огромные дозы наркотиков и спиртного. Отношения с женой стали натянутыми, и мы в конце концов разошлись. Хуже, наверное, было некуда. Я стал избегать людей и находил успокоение на природе, ловил форель в отдаленных уголках Миннесоты и Верхнего Мичигана.

В 1974 году я переехал в Нашвилл, штат Теннесси, чтобы сделать дальнейшие шаги в музыкальной карьере гитариста и певца. Я играл во многих ночных клубах, никогда не теряя надежды пробиться в мир популярной музыки. Однако эта задача была не из легких, ведь к известности стремились очень многие талантливые гитаристы.

Но в тот момент, когда мои мечты начали сбываться и я предвкушал славу профессионала, случилось то, что потрясло меня до глубины души.

Опасный образ жизни

Я зашел к своему старому приятелю, у которого покупал наркотики. Он встретил меня у двери с 12-миллиметровым обрезом в руках. Почти все тело его было в гипсовых повязках, сломанную челюсть поддерживала проволочная сетка. Сквозь стиснутые зубы приятель рассказал мне о случившемся. Как выяснилось, в Нашвилле у одной наркотической картели, с которой он был связан, исчезла большая партия кокаина. Главари наркобизнеса указали на моего приятеля. Они подослали головорезов, чтобы избить его. Нужно было вернуть им кокаин или заплатить 20 000 долларов по курсу «черного» рынка. Опасность угрожала не только ему, но и его жене, и ребенку. Приятель сказал, что нехорошо, если нас увидят вместе, и поэтому мне лучше уйти. Я понял его намек и ушел.

После этого случая мне стало немного страшно за свою жизнь. Сам того не сознавая, я связался с жестоким миром. Большинство моих знакомых музыкантов и наркоманов носили с собой пистолеты. В целях самозащиты я чуть было не купил себе револьвер калибра 9,65 миллиметра. Я понимал, что за успех в индустрии популярной музыки придется дорого заплатить. Поэтому решил покинуть Нашвилл и стал подумывать об отъезде в Бразилию, чтобы заняться латиноамериканской музыкой.

Много вопросов, мало ответов

Хотя у меня сложилось плохое мнение о религии, я очень хотел поклоняться Богу. На многие вопросы я так и не нашел ответов. Поэтому я стал искать истину. Я побывал на встречах различных нетрадиционных религиозных групп, но удовлетворяющих ответов все же не получил. Помню одну церковь в Миннесоте. Пастор прервал проповедь из-за того, что шел матч по американскому футболу с участием команды «Миннесота викингс». Пастор призвал всех нас разойтись по домам и молиться за победу «викингов»! Я встал со своего места и вышел. Глупая мысль о том, будто Бог имеет отношение к бессмысленным спортивным состязаниям, до сих пор меня возмущает.

Когда я работал в Дулуте, штат Миннесота, друг оставил в моей комнате журнал «Сторожевая башня». В нем обсуждалась 24-я глава Матфея; все, что я прочитал, было похоже на правду. Я задумался: «Кто они такие, эти Свидетели Иеговы? Кто такой Иегова?» Ответы я узнал лишь в 1975 году. Тот же друг оставил мне книгу «Истина, ведущая к вечной жизни»a и Библию.

Я взялся за книгу в тот же вечер. К концу первой главы я понял, что нашел истину. Я словно прозрел. Прочитав всю книгу, на следующий день я пошел к Свидетелям, жившим неподалеку от меня — через дорогу,— и попросил начать со мной изучение Библии.

В Бразилию я ехать раздумал, а начал посещать встречи в Зале Царства. С помощью Иеговы я сразу бросил пить и употреблять наркотики, освободившись от зависимости, в которой был 12 лет. Через несколько месяцев я уже участвовал в проповедническом служении по домам.

Но мне нужно было справиться с одной проблемой. У меня никогда не было постоянной работы, а сама мысль о строгом распорядке жизни казалась мне невыносимой. Теперь пришло время стать ответственным человеком, ведь в моей жизни вновь появилась Деби. Мы уже встречались с ней раньше, но она уехала учиться в университет на педагога, а я собирался стать музыкантом. Теперь, когда она тоже приняла библейскую истину, мы снова сблизились. Мы поженились, а в 1976 году приняли крещение в Су-Сент-Мари, штат Онтарио, Канада. Со временем у нас родилось четверо детей: три мальчика и девочка.

Чтобы содержать семью, я открыл музыкальный салон, где давал уроки джазовой импровизации и игры на гитаре. Кроме того, я руководил маленькой студией звукозаписи и иногда играл в ночных ресторанах. Тогда мне неожиданно предоставилась возможность вернуться в мир знаменитых профессиональных музыкантов. Трижды мне предлагали записать музыкальное сопровождение для фонограмм известных артистов. И вновь настал мой «звездный час», по сути, третий за два года. Мне представился случай поехать в Лос-Анджелес, чтобы выступать там с известной джазовой группой. Но я знал, что тогда опять начнутся частые гастроли, концерты и сеансы звукозаписи. Подумав над предложением секунд пять, я почтительно сказал: «Спасибо, нет». Достаточно было лишь воспоминаний о прошлой жизни — о наркотиках, алкоголе и угрозе от головорезов, чтобы понять, что все это просто пустая трата времени. Новая христианская жизнь, жена и дети значили для меня гораздо больше.

Несколько лет я работал оператором телевизионных образовательных и документальных программ Службы общественного вещания (Пи-би-эс). В настоящее время я работаю координатором видеопрограмм, которые передаются в резервацию племени хопи из университета в северной части Аризоны.

Возвращение к своему народу

С тех пор как я посвятился Иегове, прошло двадцать лет. Я также прожил двадцать лет счастливой семейной жизни. Деби, наш 19-летний сын Дилан и 16-летняя дочь, Лесли,— полновременные служители. Дилан служит в Уолкилле, штат Нью-Йорк, где расположены фермы и печатный комплекс Общества Сторожевой Башни. Два младших сына, 12-летний Кейси и 14-летний Маршалл, тоже посвятились Иегове и недавно крестились.

Три года назад мы приняли приглашение переехать туда, где потребность в христианских проповедниках больше, и теперь служим в Кемс-Каньон, штат Аризона, среди индейцев навахо и хопи. Я старейшина в собрании. Мне приятно вновь жить среди индейцев. Поскольку культура и условия жизни здесь во многом отличаются от тех, что обычны для городских предместий Америки, мы чувствуем себя миссионерами. Теперь мы вшестером живем в доме на колесах, который намного меньше нашего дома со всеми удобствами, что мы оставили. Жить здесь труднее. Во многих домах нет водопровода и канализации, а туалеты только на улице. Некоторым семьям зимой приходится преодолевать большие расстояния, чтобы только найти дрова и уголь. Воду набирают из общих колодцев. Многие дороги — проселочные и не обозначены на карте. Ребенком, живя в резервации, я принимал все это как должное. Теперь я и члены моей семьи понимаем, сколько труда и сил уходит на самую необходимую повседневную работу по дому.

Хотя резервации находятся под контролем самих индейцев, они сталкиваются с теми же проблемами, которые приводят в отчаяние все правительства: внутренние конфликты, фаворитизм, недостаток денежных средств, растраты и даже преступления среди чиновников и руководителей. Алкоголизм, наркомания, безработица, насилие в семье, проблемы брака и семьи — настоящие бедствия для индейцев. Некоторые «краснокожие» винят за свое настоящее «бледнолицых», которые страдают от тех же самых бед. И все же, несмотря на давление со стороны членов семьи, друзей и сородичей, библейская образовательная работа Свидетелей Иеговы находит отклик в сердцах многих индейцев. Они понимают, что дороже дружбы с Богом нет ничего. Чтобы попасть на христианские встречи многие проделывают путь более чем в 120 километров, а затем столько же обратно. Мы счастливы, что можем делиться благой вестью о Царстве Бога с индейцами племен навахо и хопи.

Я жду того дня, когда правление Иеговы погубит «губивших землю» и все послушное человечество будет жить в мире и единстве как одна сплоченная семья. Тогда жизнь будет такой, какую в свои детские годы в Канаде хотел видеть я — мальчик из племени чиппевов (Откровение 11:18; 21:1—4). (Рассказал Бертон Маккерчи.)

[Сноска]

[Иллюстрация, страница 13]

Я искал ответы на свои вопросы о Боге.

[Иллюстрации, страница 15]

Вверху: моя семья, и слева наш друг из племени навахо.

Внизу: наш дом на колесах рядом с Залом Царства.