Учила ли ранняя церковь, что Бог — троица?
Часть 4. Когда и как возник догмат о троице?
Первые три статьи этой серии показали, что ни Иисус и его ученики, ни ранние отцы церкви не учили догмату о троице (Сторожевая Башня от 1 ноября 1991 года, 1 февраля 1992 года и 1 апреля 1992 года). В этой заключительной статье будет обсуждаться, как развивался догмат о троице и какую роль сыграл в этом Никейский собор 325 года н. э.
В 325 году н. э. римский император Константин созвал собор епископов в городе Никея в Малой Азии. Его целью было разрешить продолжающиеся религиозные споры об отношении Сына Бога к Всемогущему Богу. В отношении результатов этого собора Encyclopædia Britannica (Британская энциклопедия) говорит:
«Константин сам был председателем, активно направляющим дискуссии, а в символе веры, появившемся в результате этого собора, лично выдвинул... окончательную формулировку, выражающую связь Христа с Богом как „одной сущности [гомоу́сиос] с Отцом“... Находясь в благоговейном страхе перед императором, епископы, за исключением только двух, подписали символ веры, многие из них — вопреки своему мнению»1.
Из-за своих ли библейских убеждений вмешался этот языческий правитель? Нет. A Short History of Christian Doctrine (Краткая история христианского учения) говорит: «По существу, Константин не имел абсолютно никакого понятия в вопросах, которые ставились греческой теологией»2. Что он понимал, так это то, что религиозные разногласия угрожали единству его империи, и он хотел разрешить их.
Учредил ли собор догмат о троице?
Учредил ли или подтвердил ли Никейский собор троицу как догмат христианства? Многие полагают, что это было именно так. Но факты показывают обратное.
Провозглашенный этим собором символ веры действительно подтвердил некоторые моменты относительно Сына Бога, которые дали бы возможность различным священникам рассматривать его как равного в определенном смысле Богу Отцу. Однако свет проливается благодаря выяснению того, чего Никейский собор не говорил. Весь первоначально обнародованный символ веры гласил:
«Мы верим в единого Бога, всемогущего Отца, создателя всего видимого и невидимого;
И в единого Господа Иисуса Христа, Сына Бога, рожденного от Отца, единородного, то есть из сущности Отца, Бога от Бога, света от света, истинного Бога от истинного Бога, рожденного, не сотворенного, одной сущности с Отцом, через Которого появилось все: небесное и земное, Который из-за нас людей и из-за нашего спасения нисшел и воплотился, став человеком, пострадал и на третий день снова воскрес, поднялся в небеса и придет судить живых и мертвых;
И в Святой Дух»3.
Говорит ли этот символ веры, что Отец, Сын и святой дух — это три лица в одном Боге? Говорит ли он, что трое равны в вечности, силе, положении и мудрости? Нет, не говорит. Здесь вообще нет никакой формулировки три-в-одном. Подлинный Никейский символ веры не учреждал и не подтверждал троицу.
Этот символ веры, самое большее, приравнивает Сына к Отцу в том, что они «одной сущности». Но он ничего подобного не говорит о святом духе. Все, что он говорит, так это: «Мы верим... в Святой Дух». Это не является догматом христианского мира о троице.
Даже ключевое выражение «одной сущности» (гомоу́сиос) не обязательно означает, что собор верил в численное равенство Отца и Сына. New Catholic Encyclopedia (Новая католическая энциклопедия) говорит:
«Остается сомнительным, намеревался ли собор подтвердить численную идентичность сущности Отца и Сына или нет»4.
Даже если собор подразумевал, что Сын и Отец были едины численно, это все равно не могло быть троицей. Это могло бы быть только двуединым Богом, а не триединым, как того требует догмат о троице.
«Точка зрения меньшинства»
Верили ли епископы, собравшиеся в городе Никея, в целом, в то, что Сын был равным Богу? Нет, были противоположные точки зрения. Например, одна из них была представлена Арием, который учил, что у Сына было начало, имеющее предел во времени, и по этой причине он не равен Богу, но подчинен во всех отношениях. С другой стороны, Афанасий верил в то, что Сын в определенном смысле равен Богу. Были и другие точки зрения.
В отношении решения собора — рассматривать Сына той же сущности (единосущным), что и Бог, — Мартин Марти говорит: «Фактически, Никея представляла точку зрения меньшинства; разрешение споров было неловким и было неприемлемым для многих, кто не придерживался арианской точки зрения»5. Подобным образом, книга A Select Library of Nicene and Post-Nicene Fathers of the Christian Church (Избранная библиотека никейских и посленикейских отцов христианской церкви) замечает, что «ясно сформулированное, в отличие от арианства, положение учения было поддержано лишь меньшинством, хотя это меньшинство достигло своей цели»6. А труд A Short History of Chrisrian Doctrine замечает:
«То, что казалось особенно неприемлемым для многих епископов и теологов Востока, было концепцией, внесенной в символ веры самим Константином, — гомоусиос [«одной сущности»] — что стало предметом разногласий в последующей борьбе между ортодоксальностью и ересью»7.
После собора споры продолжались десятилетиями. Те, кто стояли за идею приравнивания Сына к Всемогущему Богу, некоторое время были непопулярными. Например, Мартин Марти говорит об Афанасии: «Его популярность возрастала и падала, и он так часто [в годы после собора] был отправляем в ссылку, что в конце концов стал постоянным путешественником»8. Афанасий провел в ссылке многие годы, потому что политические и церковные должностные лица были против его взглядов, приравнивавших Сына к Богу.
Поэтому неправильно заявлять, что Никейский собор 325 года н. э. учредил или подтвердил догмат о троице. Того, что позже стало учением о троице, в то время не существовало. Мысль о том, что Отец, Сын и святой дух были каждый истинным Богом и равными в вечности, силе, положении и мудрости, но все же одним Богом — триединым Богом, — не была развита ни этим собором, ни более ранними отцами церкви. Как утверждается в книге The Church of the First Three Centuries (Церковь первых трех столетий):
«Распространенный сегодня догмат о Троице... не получает никакой поддержки в словах Юстина [Мученика]: и это наблюдение может относиться ко всем доникейским отцам, то есть ко всем христианским писателям трех столетий спустя после рождения Христа. Действительно, они говорят об Отце, Сыне и пророческом, или святом, Духе, но не как о равных, не как об одной численной сущности или как о Трех в Одном, как это принимается теперь сторонниками Троицы. Фактом является прямо противоположное. Догмат о Троице, как его объясняли эти отцы, существенно отличался от современного догмата. Это мы утверждаем как поддающийся доказательству факт, как и любой факт в истории человеческих взглядов.
Мы предлагаем любому человеку привести одного хоть сколько-нибудь известного писателя первых трех столетий, который бы верил в этот догмат [о Троице] в том смысле, в каком в него верят сейчас»9.
Никея, однако, представляла собой поворотный пункт. Она открыла возможность официальному принятию Сына как равного Отцу, что проложило путь более поздней идее троицы. Книга Second Century Orthodoxy (Ортодоксия второго столетия) Д. А. Бакли замечает:
«По крайней мере до конца второго столетия вселенская церковь оставалась объединенной в одном принципиальном восприятии; они все принимали превосходство Отца. Они все считали Бога, всемогущего Отца, единственно высшим, неизменным, неописуемым и не имеющим начала...
С уходом тех писателей и вождей второго столетия церковь обнаружила... что она медленно, но неумолимо скользит к тому пункту... где на Никейском соборе была достигнута кульминация всего этого постепенного подрыва первоначальной веры. Там маленькое вспыльчивое меньшинство навязало свою ересь молчаливо согласившемуся большинству и, поддерживаемое политическими властями, принудило, уговорило лестью и запугало тех, кто пытался сохранить первоначальную чистоту своей веры незапятнанной»10.
Константинопольский собор
В 381 году н. э. Константинопольский собор подтвердил Никейский символ веры. И добавил еще кое-что. Он назвал святой дух «Господом» и «жизнедателем». Расширенный символ веры 381 года н. э. (который в основном является тем, чем пользуются в церквах сегодня и что называется «Никейским символом веры») показывает, что христианский мир был на грани того, чтобы сформулировать полностью развившийся догмат о троице. Однако этот догмат не был завершен и этим собором. New Catholic Encyclopedia признает:
«Интересно, что 60 лет спустя после Первого никейского собора Первый константинопольский собор [381 год н. э.] в своем определении божественности Святого Духа избежал термина гомоусиос»11.
«Ученые были озадачены явной мягкостью выражений этого символа веры, например, отсутствием в нем слова „гомоусиос“ применительно к Святому Духу как единосущному с Отцом и Сыном»12.
Эта же энциклопедия признает: «Гомоусиос не появляется в Писаниях»13. Да, Библия не употребляет этого слова ни для святого духа, ни для Сына как единосущного с Богом. Выражение, которое помогло привести к небиблейскому, по сути, антибиблейскому, догмату о троице, было само небиблейским.
Даже после Константинопольского собора потребовались столетия, прежде чем во всем христианском мире было принято учение о троице. New Catholic Encyclopedia говорит: «На Западе... видимо, преобладало повсеместное молчание в отношении Первого константинопольского собора и его символа веры»14. Этот источник показывает, что символ веры этого собора не получил на Западе широкого признания вплоть до седьмого или восьмого столетий.
Ученые также признают, что Афанасьевский символ веры, часто цитируемый в качестве стандартного определения и поддержки троицы, был написан не Афанасием, а неизвестным автором значительно позже. The New Encyclopædia Britannica (Новая британская энциклопедия) комментирует:
«Символ веры был неизвестен Восточной церкви вплоть до XII столетия. С XVII века ученые в целом были одного мнения в отношении того, что Афанасьевский символ веры не был написан Афанасием (умер в 373 году), но, вероятно, был составлен в южной Франции в течение V столетия... Похоже, что в VI и VII столетиях символ веры имел в основном влияние в южной Франции и Испании. В IX веке он употреблялся в церковной литургии в Германии и несколько позже — в Риме»15.
Как он развился
Догмат о троице начал свое медленное развитие в период, исчисляющийся столетиями. Идеи троицы таких греческих философов, как Платон, который жил за несколько столетий до Христа, постепенно проникли в церковные учения. Как говорит The Church of the First Three Centuries:
«Мы придерживаемся того мнения, что догмат о Троице имел постепенное и сравнительно позднее развитие, что он берет свое начало в источнике, совершенно чуждом иудейским и христианским Писаниям, что он вырос и был привит христианству руками отцов-платоников, что во времена Юстина и долго после него повсеместно преподавалась отличающаяся сущность и более низкое положение Сына, и что тогда стали видны только первые смутные очертания Троицы»16.
До Платона триады, или троицы, были обычны в Вавилоне и Египте. А усилия церковников привлечь неверующих из римского мира привели к тому, что постепенно некоторые из тех идей влились в христианство. Это в конце концов привело к принятию веры в то, что Сын и святой дух равны Отцу.
Даже одно только слово «троица» принималось медленно. Только во второй половине второго века Феофил, епископ Антиохии в Сирии, написал на греческом языке и ввел слово триа́с, означающее «триада», или «троица». После этого латинский писатель Тертуллиан в Карфагене (северная Африка) внес в свои работы слово тринитас, означающее «троица»a. Но слово триа́с не находится в инспирированных Христианских Греческих Писаниях, и слово тринитас не находится в латинском переводе Библии, называемом Вульгата. Ни одно из этих выражений не было библейским. Но слово «троица», основывающееся на языческих концепциях, проникло в литературу церквей и после четвертого столетия стало частью их учения.
Таким образом, не было того, чтобы Библию тщательно исследовали ученые с целью увидеть, действительно ли она учит такому догмату. Вместо этого, догмат в основном был установлен мирской и церковной политикой. В книге Ярослава Пеликана The Christian Tradition (Христианская традиция) обращается внимание на «нетеологические факторы в ходе дискуссии, многие из которых, казалось, были готовы снова и снова повлиять на ее исход только для того, чтобы быть опровергнутыми другими равными им силами. Казалось, что догмат часто был жертвой — или плодом — церковной политики и столкновений личностей»17. Профессор Йельского университета Е. Уошберн Хопкинс выразил это следующими словами: «Окончательное ортодоксальное определение троицы было, в основном, делом церковной политики»18.
Насколько бессмыслен догмат о троице по сравнению с простым библейским учением о том, что Бог является всевышним и не имеет себе равных! Как говорит Бог, «кому уподобите Меня, и с кем сравните, и с кем сличите, чтобы мы были сходны?» (Исаия 46:5).
Что он означал
Что означало постепенное развитие идеи троицы? Это было частью отхода от истинного христианства, предсказанного Иисусом (Матфея 13:24—43). Апостол Павел также предсказал приближающееся отступничество:
«Будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням» (2 Тимофею 4:3, 4).
Одной из таких басен было учение о троице. Другими чуждыми христианству баснями, которые также развились постепенно, были: врожденное бессмертие человеческой души, чистилище, преддверие ада и вечные мучения в адском огне.
Итак, что же такое догмат о троице? По сути, это языческий догмат, выдающий себя за христианский. Он был продвинут Сатаной с целью обмануть людей, устроить путаницу в отношении Бога, и чтобы сделать его таинственным для них. Результатом также является то, что они стали более восприимчивыми к другим ложным религиозным идеям и неправильным обычям.
«По плодам их»
В Матфея 7:15—19 Иисус сказал, каким образом ты мог бы отличить ложную религию от истинной:
«Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные: по плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград или с репейника смоквы? Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые... Всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь».
Рассмотри один пример. В Иоанна 13:35 Иисус сказал: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою». Также в 1 Иоанна 4:20 и 21 инспирированное Слово Бога объявляет:
«Кто говорит: „я люблю Бога“, а брата своего ненавидит, тот лжец; ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего».
Примени основной принцип, состоящий в том, что истинные христиане должны иметь любовь между собой, к тому, что произошло в двух мировых войнах этого столетия, а также в других столкновениях. Приверженцы одних и тех же религий христианского мира встречались на поле сражения и убивали друг друга из-за национальных различий. Каждая из сторон заявляла, что она принадлежит к христианству, и каждая из сторон была поддерживаема своим духовенством, которое утверждало, что Бог на их стороне. Это убийство «христианина» «христианином» является худым плодом. Это — нарушение христианской любви, отрицание законов Бога. (Смотри также 1 Иоанна 3:10—12.)
День возмездия
Таким образом, отход от христианства повел не только к верованиям, которые не исходили от Бога, например к догмату о троице, но и также к безбожным делам. Однако предстоит день возмездия, потому что Иисус сказал: «Всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь». Поэтому Слово Бога настоятельно призывает:
«Выйди от нее [ложной религии], народ Мой, чтобы не участвовать вам в грехах ее и не подвергнуться язвам ее; ибо грехи ее дошли до неба, и Бог воспомянул неправды ее» (Откровение 18:4, 5).
Вскоре Бог „положит в сердца“ политических властей обратиться против ложной религии. Они «разорят ее... и плоть ее съедят, и сожгут ее в огне» (Откровение 17:16, 17). Ложная религия с ее языческими философиями о Боге будет уничтожена навсегда. Фактически, Бог скажет тем, кто практикует ложную религию, то же, что сказал в свое время Иисус: «Оставляется вам дом ваш пуст» (Матфея 23:38).
Истинная религия переживет суды Бога, и в итоге вся честь и слава будут воздаваться Единственному, кого Иисус назвал „единым истинным Богом“. Он — Единственный, определяемый псалмопевцем, который объявил: «Ты, Которого одного имя — Господь [Иегова, НМ], Всевышний над всею землею» (Иоанна 17:3; Псалом 82:19).
Ссылки:
1. Encyclopædia Britannica, 1971 г., том 6, страница 386.
2. A Short History of Christian Doctrine, Бернхард Лозе, 1963 г., страница 51.
3. там же, страницы 52, 53.
4. New Catholic Encyclopedia, 1967 г., том VII, страница 115.
5. A Short History of Christianity, Мартин Э. Марти, 1959 г., страница 91.
6. A Select Library of Nicene and Post-Nicene Fathers of the Christian Church, Филип Шаф и Генри Уэйс, 1892 г., том IV, страница xvii.
7. A Short History of Christian Doctrine, страница 53.
8. A Short History of Christianity, страница 91.
9. The Church of the First Three Centuries, Элвен Лэмсон, 1869 г., страницы 75, 76, 341.
10. Second Century Orthodoxy, Дж. А. Бакли, 1978 г., страницы 114, 115.
11. New Catholic Encyclopedia, 1967 г., том VII, страница 115.
12. там же, том IV, страница 436.
13. там же, страница 251.
14. там же, страница 436.
15. The New Encyclopædia Britannica, 1985 г., 15-е издание, Micropædia, том 1, страница 665.
16. The Church of the First Three Centuries, страница 52.
17. The Christian Tradition, Ярослав Пеликан, 1971 г., страница 173.
18. Origin and Evolution of Religion, Е. Уошберн Хопкинс, 1923 г., страница 339.
[Сноска]
a Как показано в предыдущих статьях этой серии, несмотря на то что Феофил и Тертуллиан употребляли эти слова, они не имели в виду троицу в том смысле, в каком в нее сегодня верит христианский мир.
[Иллюстрация, страница 22]
Бог побудит политические власти обратиться против ложной религии.
[Иллюстрация, страница 24]
Истинная религия переживет суды Бога.