Биография

Иегова помог нам выжить во времена тоталитарных режимов

Рассказал Хенрик Дорник

Я РОДИЛСЯ в 1926 году. Мои родители были набожными католиками. Они жили в Руде-Слёнске, шахтерском городке, недалеко от Катовице, на юге Польши. Своих детей — моего старшего брата Бернарда, двух младших сестер, Ружу и Эдиту, и меня — они учили молиться, посещать церковные службы и соблюдать таинство покаяния.

Наша семья узнает библейскую истину

Помню, как однажды в январе 1937 года, когда мне было десять лет, отец вернулся домой очень счастливым. В руках он держал большую, толстую книгу, которую ему дали Свидетели Иеговы. Отец сказал: «Дети, смотрите, что я принес! Это Священное Писание!» Так я впервые увидел Библию.

Католическая церковь долгое время имела большое влияние в Руде-Слёнске и ее окрестностях. Духовенство было на короткой ноге с владельцами шахт и требовало полного повиновения от шахтеров и их семей. Если кто-то не ходил на мессу и отказывался исповедоваться, такого человека считали отступником, и ему грозило увольнение с шахты. Такая угроза нависла и над моим отцом, поскольку он общался со Свидетелями Иеговы. Однако, когда священник пришел к нам домой, отец при всех обличил его, обвинив в религиозном лицемерии. Пристыженный, священник не захотел создавать себе лишних проблем, и отца не уволили.

Наблюдая за тем, как отец обличает священника, я твердо решил лучше узнать Библию. Постепенно я полюбил Иегову и развил с ним близкую дружбу. Через несколько месяцев после разговора отца со священником мы посетили Вечерю воспоминания смерти Христа, на которой присутствовало 30 человек. Отца представили как Ионадава. Вскоре я узнал, что Ионадавами называли христиан с земной надеждой, и их число должно было растиa (4 Царств 10:15—17).

«Сынок, осознаешь ли ты, что такое крещение?»

Приняв истину, отец бросил пить и стал хорошим мужем и отцом. Однако мама не разделяла его убеждений и постоянно говорила, что лучше бы он был таким, как прежде, но оставался католиком. Когда началась Вторая мировая война, она увидела, что те же священники, которые молились о победе Польши над фашистской Германией, теперь благодарят Бога в молитвах за успехи Гитлера. И позднее, в 1941 году, мама присоединилась к нам в служении Иегове.

Еще раньше я сказал старейшинам о желании символизировать свое посвящение Богу крещением, но они решили, что я слишком молод и мне нужно подождать. Однако 10 декабря 1940 года Конрад Грабовый (брат, который позднее умер в концлагере, сохранив верность Иегове) незаметно для других поговорил со мной в маленькой комнате. Он задал мне пять вопросов и, убедившись, что я все правильно понимаю, крестил меня. Среди прочего он спросил: «Сынок, осознаешь ли ты, что такое крещение?» Он также сказал: «Теперь идет война, и вскоре тебе предстоит решить, кому ты будешь верным: Гитлеру или Иегове. Понимаешь ли ты, что твое решение может стоить тебе жизни?» И я без тени сомнений ответил: «Да».

Начало преследований

Почему Конрад Грабовый задал такие прямые вопросы? В 1939 году немецкая армия оккупировала Польшу, и наша вера подверглась серьезному испытанию. Каждый день обстановка становилась все более напряженной. Мы слышали, что наших христианских братьев и сестер арестовывают, высылают из страны, сажают в тюрьмы и концлагеря. И мы понимали, что через подобные испытания придется пройти и нам.

Нацисты хотели перевоспитать юное поколение, сделав нас ревностными приверженцами Третьего рейха. Поскольку отец с матерью несколько раз отказывались расписаться в Фолькслисте (списке, в котором стояли имена тех, кто хотел или был вынужден принять немецкое гражданство), их лишили родительских прав. Отца отправили в концлагерь Освенцим. В феврале 1944 года нас с братом забрали в исправительное заведение в Гродкуве (Гроткау), недалеко от города Ныса, а сестер — в католический монастырь в Чарновонси (Клостербрюк), неподалеку от города Ополе. Власти хотели, чтобы мы отреклись от этой, как они называли, «заразы, навязанной родителями». Дома осталась одна мама.

Каждое утро во дворе исправительного заведения поднимали флаг со свастикой, и мы должны были отдавать честь флагу, говоря при этом: «Хайль Гитлер». Это было тяжелым испытанием, но мы с Бернардом твердо решили не поступаться своими христианскими принципами. Нас жестоко избили за «неуважительное поведение». Последующие попытки сломить наш дух также ни к чему не привели, и солдаты СС поставили нас перед выбором: «Либо вы подпишете заявление о верности немецкому государству и вступите в Вермахт (немецкую армию), либо отправитесь в концлагерь».

В августе 1944 года власти официально постановили, что нас следует отправить в концлагерь, сказав при этом: «Переубедить их невозможно. Мученичество приносит им радость. Их мятежный дух — угроза для всего исправительного заведения». Я не хотел быть мучеником, но мне действительно приносило радость то, что, желая оставаться верным Иегове, я претерпевал все страдания с мужеством и достоинством (Деяния 5:41). Своими силами я не смог бы выдержать всех испытаний, с которыми мне предстояло столкнуться. Но горячие молитвы приближали меня к Иегове, и мой Бог оказался верным Помощником (Евреям 13:6).

В концлагере

Вскоре меня отправили в концлагерь Грос-Розен в Силезии. Мне присвоили лагерный номер и выдали лиловый треугольник, по которому можно было узнать Свидетелей Иеговы. Эсэсовцы сделали мне «выгодное» предложение. Я мог выйти из лагеря и даже служить офицером в немецкой армии, но при одном условии. Мне сказали: «Ты должен отказаться от взглядов Исследователей Библии, которые враждебны Третьему рейху». Никому из заключенных не предлагали ничего подобного. Возможность выйти из лагеря была только у Свидетелей Иеговы. Но я, как и тысячи других Свидетелей, твердо отказался от такой «чести». Тогда охранники сказали: «Видишь трубу крематория? Советуем тебе хорошо все обдумать, иначе свободу получишь только через эту трубу». Я снова решительно отказался и в тот же миг почувствовал, что мое сердце наполнил «мир Божий, который превыше всякой мысли» (Филиппийцам 4:6, 7).

Я молился о том, чтобы найти в лагере соверующих, и Иегова ответил на мою молитву. Одним из братьев, с кем мне довелось там общаться, был Густав Баумерт. Этот верный брат с любовью заботился обо мне. Поистине, Иегова был для меня «Отцом сострадания и Богом всякого утешения» (2 Коринфянам 1:3).

Через несколько месяцев, узнав о наступлении советской армии, нацисты решили быстро перевести лагерь в другое место. Когда все готовились к отъезду, мы, братья, рискуя жизнью, решили пробраться к женским баракам, чтобы справиться о состоянии двадцати наших духовных сестер, среди которых были Эльза Абтb и Гертруд Отт. Увидев нас, они сразу же подбежали и после нескольких слов ободрения запели песню Царства, в которой были такие слова: «Лишь тот, кто верен, лишь тот, кто предан, страх не охватит того»c. У всех нас на глазах навернулись слезы.

В другой лагерь

Нацисты заталкивали по 100—150 человек в открытые угольные вагоны, в которых мы ехали без пищи и воды под ледяным дождем. Мы мучились от жажды, и нас лихорадило. Когда больные и истощенные люди падали на пол и умирали, их выбрасывали из вагонов. Мои ноги и суставы так распухли, что я не мог встать. Через десять дней горстка оставшихся в живых заключенных прибыла в исправительный лагерь Миттельбау-Дора в Нордхаузене, неподалеку от Веймара в Тюрингии. Удивительно, но ни один из братьев не умер во время этого кошмарного переезда.

Едва я оправился после того трудного пути, как в лагере вспыхнула эпидемия дизентерии, и некоторые братья, включая меня, заболели. Нам посоветовали пока не есть суп, который давали в лагере, а только один горелый хлеб. Я так и поступил и вскоре выздоровел. В марте 1945 года мы узнали, что текстом на тот год был выбран стих из Матфея 28:19: «Итак идите, научите все народы» (Синодальный перевод). По всей видимости, ворота лагерей должны были вскоре распахнуться, и благая весть должна была зазвучать по всей земле! Наши сердца исполнились радостью и надеждой, ведь мы-то думали, что Вторая мировая война закончится Армагеддоном. Как же Иегова укреплял нас в те трудные времена!

Освобождение из лагеря

1 апреля 1945 года союзные войска стали бомбить эсэсовские бараки. Пострадал и наш лагерь, который находился рядом. Многие погибли или были ранены. На следующий день началась сильнейшая бомбардировка. Рядом со мной взорвалась мощная бомба, и взрывной волной меня подбросило в воздух.

Мне помог один из братьев, Фриц Ульрих. В надежде, что я еще жив, он стал разгребать обломки. Наконец он нашел меня и вытащил из-под завала. Когда я пришел в себя, то понял, что на теле у меня серьезные повреждения, сильно разбито лицо и я ничего не слышу. Взрыв был таким мощным, что у меня повредились барабанные перепонки. Потом долгие годы у меня были серьезные проблемы со слухом.

Из тысяч заключенных лишь немногие выжили после этой бомбежки. Некоторые наши братья тоже погибли, и среди них Густав Баумерт, который был нам очень дорог. Полученные ранения вызвали у меня инфекцию и сильный жар. Вскоре нас нашли и освободили союзные войска. Повсюду валялись разлагающиеся трупы заключенных, поэтому началась эпидемия тифа. Я тоже заболел. Вместе с другими больными меня отвезли в госпиталь. Несмотря на отчаянные усилия врачей, лишь трое из нас смогли выжить. Как же я был благодарен Иегове, что он помог мне остаться верным ему в те трудные времена. Я также был благодарен ему за то, что он избавил меня от «смертной тени» (Псалом 22:4).

Возвращаюсь домой

После капитуляции Германии я надеялся как можно скорее вернуться домой, но это оказалось труднее, чем я думал. Меня узнали некоторые бывшие заключенные, члены движения «Католическое действие». С криками «Убейте его!» они повалили меня на землю и стали топтать ногами. Меня спас прохожий, но мне потребовалось немало времени, чтобы поправиться, поскольку я получил серьезные травмы и был еще слаб после тифа. Наконец я смог вернуться домой. Как же я был счастлив снова обнять своих родных! Они не могли поверить своим глазам, когда увидели меня, ведь все думали, что я умер.

Вскоре мы возобновили проповедническое служение, и многие искренние люди, которые искали истину, откликнулись. Мне поручили доставлять в собрания библейскую литературу. Вместе с другими братьями мне посчастливилось встретиться в Веймаре с представителями филиала в Германии и привезти в Польшу самые первые послевоенные выпуски «Сторожевой башни». Их сразу же перевели, подготовили трафареты и напечатали. Когда деятельность Свидетелей в Польше полностью перешла под надзор нашего офиса в Лодзи, основанная на Библии литература стала доставляться в собрания регулярно. Я начал служить специальным пионером, или полновременным проповедником, в огромной территории Силезии, большая часть которой теперь принадлежала Польше.

Однако вскоре Свидетели Иеговы в Польше вновь подверглись преследованиям, на этот раз со стороны недавно установленного коммунистического режима. Из-за позиции христианского нейтралитета в 1948 году меня приговорили к двум годам тюрьмы. Там я смог помочь многим заключенным приблизиться к Богу. Один из них встал на сторону истины и позднее посвятился Иегове и крестился.

В 1952 году я снова оказался в тюрьме, на этот раз по обвинению в шпионаже в пользу Соединенных Штатов! До суда меня содержали в одиночной камере и допрашивали день и ночь. Однако Иегова снова избавил меня от рук преследователей, и в последующие годы я больше не сталкивался с подобным обращением.

Что помогло мне претерпеть

Теперь, оглядываясь на годы тяжелых испытаний, я с уверенностью могу сказать, что́ меня укрепляло. Прежде всего силы выстоять мне давал Иегова и его Слово, Библия. Непрестанные, горячие мольбы к «Богу всякого утешения» и ежедневное изучение его Слова помогли мне и другим Свидетелям остаться духовно бодрыми (2 Коринфянам 1:3). Большой помощью для нас также оказались переписанные от руки копии «Сторожевой башни». В концлагерях огромной поддержкой для меня были заботливые соверующие, всегда готовые укрепить и прийти на помощь.

Большим благословением от Иеговы стала для меня моя жена Мария. Мы поженились в октябре 1950 года, и позднее у нас родилась дочь Халина, которая тоже полюбила Иегову и посвятила ему свою жизнь. Мы с Марией прожили вместе 35 лет. Долгое время она боролась с изнуряющей болезнью. Ее смерть стала для меня огромным горем. И хотя на какое-то время я был «ниспровергнут», но не был «погублен» (2 Коринфянам 4:9). В то тяжелое время меня поддержали моя дорогая дочь, ее муж и их дети — мои внуки. Все они верно служат Иегове.

С 1990 года я служу в филиале в Польше. Ежедневное общение с прекрасной вефильской семьей — огромное благословение. Иногда из-за ухудшающегося здоровья я чувствую себя как слабый орел, который может только парить в воздухе. Но я с уверенностью смотрю в будущее и не прекращаю «воспевать Господу, облагодетельствовавшему меня» (Псалом 12:6). Я с нетерпением жду времени, когда Иегова, мой Помощник, устранит весь вред, который принесло жестокое правление Сатаны.

[Сноски]

[Иллюстрация, страница 10]

Этот номер и лиловый треугольник я получил в концлагере

[Иллюстрация, страница 12]

С женой Марией в 1980 году