Потерпевшие и преступники друг перед другом

МЕСТО действия: Комитет пострадавших в результате нетрезвого состояния водителей в округе Дженеси, штат Нью-Йорк. Действующие лица: шесть человек, сблизившиеся общим горем, держат в руках фотографии своих родственников. Они участвуют в тягостной попытке побудить преступников осознать свою вину в том, что управляли автомобилями в нетрезвом состоянии.

Пробудитесь! составил выдержки из их слов.

Пострадавшие

Один отец: «Это наш сын Эрик. Он был идеальным сыном — полон юмора, всегда довольный. Теперь я безотрадный человек, отец, скорбящий о своем семнадцатилетнем сыне. В одно мгновение исчезли наши мечты и надежды на будущее. Наш любимый — убит нетрезвым водителем.

Я хожу со своей женой на кладбище. Это все, что у нас осталось. Мы читаем слова Эрика, выгравированные на мемориальной доске: „Мне будет сердцем вас недоставать; надеюсь, жить врозь не будет наш удел; но если, буду плакать и страдать; сказать «прощайте», вовек я не хотел“. И мы также не хотели сказать ему „прощай“».

Одна молодая вдова: «Это моя семья. Один молодой человек 22 лет, уходя с празднования свадьбы, думал, что он трезвый. Он ехал в своем небольшом пикапе с большой скоростью по темной, незнакомой ему дороге. Подъехав к предупреждающему дорожному знаку, он не обратил на него внимания, проехал затем знак стоп и столкнулся с нами. Дальше, помню, что я очнулась с давящей болью в груди. Когда я с трудом открыла глаза, я мельком взглянула на мужа, тяжело лежавшего на руле. Я слышала, как плакал мой ребенок. Помню, как я спросила: „Что случилось?“

Никто не отвечал. Мой муж Билл (31), мой старший сын (6) и мои близнецы (4) были мертвые. У меня осталась единственная надежда — моя маленькая девятимесячная девочка, которую увезли в больницу с тяжелым ранением головы.

Во время моего пребывания в больнице моего мужа и троих мальчиков в среду утром, в пасмурный, дождливый день, хоронили. Я думала о четырех гробах, о четырех страшно изувеченных телах, о четырех людях, которых я больше никогда не увижу, не услышу, и к которым не смогу прикоснуться. Что же теперь будет дальше?

Мы с дочуркой были вынуждены начать новую жизнь. Я продала наш дом, будучи не в силах жить с воспоминаниями. Мне трудно справиться с фактом, что мой муж и трое милых мальчиков лежат на кладбище. Все заботы, волнения, любовь были недостаточны, чтобы уберечь их. Я не могу выразить словами ощущаемые мною боль, отчаяние и пустоту. Их жизнь была такой короткой!

Человек, лишивший жизни мою семью, не был ни бессердечным преступником, ни алкоголиком, ни преступником-рецидивистом, но обыкновенным человеком, который приятно провел вечер. Я же должна расплачиваться ужасной ценой за то, что кто-то в нетрезвом состоянии решил сесть за руль и ехать. Пусть ни с вами, ни с теми, кого вы любите, не случится подобного».

Одна мать: «Мою дочь звали Ронда Линн. Она 21 июня закончила бы среднюю школу. 10 июня у нее был последний урок на курсах для получения права водителя автомашины. В тот день двое людей, празднуя, сильно выпили и безрассудно решили сесть за руль и ехать. В одно мгновение они убили Ронду, ее инструктора по вождению автомобиля и двоих других учеников.

В послеобеденное время мне позвонили и сообщили, что Ронда попала в несчастный случай на транспорте. Моей единственной мыслью было быть при ней. Когда я приехала в больницу, меня не хотели пустить к ней. Мне просто надо было удостовериться. Я потребовала, чтобы откинули простыню. Ее лицо было опухшее и ужасно исцарапано. Я пристально смотрела на ее красивые глаза и трогала ее руку, но не могла исцелить ее разбитого тела. Я могла только гладить ее прекрасные волосы. Она не реагировала на это. Она была мертвая.

У меня было печальное задание сообщить ее отцу и братьям, что она умерла. Теперь у нас все стало иначе из-за этой ужасной пустоты. Если бы мы могли еще раз крепко обнять ее. Жизнь никогда не будет прежней. У нас остаются только воспоминания».

Комитет закрывает заседание

Патриция Джонстон, координатор этого комитета, закрыла заседание сообщением о трагическом случае столкновения со смертельным исходом, которое вызвал ее собственный нетрезвый отец. Она сказала: «Если бы я могла наполнить бутылку горем, которое причиняет алкоголь, и из нее дать выпить „одну, на дорогу“, тогда такая программа никогда бы не понадобилась!»