Биография

Мы боролись за то, чтобы оставаться духовно сильными

Рассказал Рольф Брюггемайер

Первое письмо, которое я получил в тюрьме, было от моего друга. Из него я узнал, что мою мать и младших братьев — Петера, Йохена и Манфреда — тоже арестовали. Наши младшие сестренки остались одни. Почему мы подвергались гонениям со стороны властей Восточной Германии? Что помогло нам остаться духовно сильными?

Служение под запретом

Из-за запрета библейскую литературу в Восточную Германию приходилось провозить тайно. Как курьер, я забирал литературу в западной части Берлина, где не было запрета, и вез ее через границу. Не раз я ускользал от полиции, но в ноябре 1950 года меня арестовали.

Штази поместила меня в подземную камеру, где не было окон. Днем мне не давали спать, а ночью допрашивали, иногда били. Я не виделся со своей семьей, пока в марте 1951 года не встретился с мамой, Петером и Йохеном в зале суда во время слушания моего дела. Меня приговорили к шести годам тюрьмы.

Через шесть дней после суда Петера, Йохена и маму тоже арестовали. Заботу о моей сестре Ханнелоре, которой было 11 лет, взяла на себя одна наша соверующая, а другую сестру, Сабине, которой было 7 лет, забрала к себе мамина сестра. В штази с мамой и братьями обращались, как с опасными преступниками, даже отбирали у них шнурки от ботинок. Во время допросов они должны были стоять. Их тоже приговорили к шести годам тюрьмы.

В 1953 году меня вместе с другими заключенными из числа Свидетелей назначили на строительство военного аэродрома, но мы отказались выполнять это задание. За это нас на 21 день изолировали. В течение этого срока мы не работали, не получали писем и нам давали очень мало еды. Некоторые сестры-христианки оставляли немного хлеба от собственной скудной пайки и тайком передавали нам. Одной из этих сестер была Анни, которая стала моей женой после того, как нас освободили из тюрьмы: ее в 1956, а меня в 1957 году. Через год после нашей свадьбы у нас родилась дочь, Рут. Петер, Йохен и Ханнелоре вступили в брак примерно в то же время.

Примерно через три года после освобождения меня вновь арестовали. Сотрудник штази пытался уговорить меня стать их осведомителем. Он сказал: «Дорогой господин Брюггемайер, будьте благоразумны. Вы знаете, что такое тюрьма, и нам не хотелось бы, чтобы вы снова там оказались. Вы можете оставаться Свидетелем, продолжать свои занятия и говорить о Библии сколько угодно. Мы только хотим быть в курсе дел. Подумайте о своей жене и дочке». От последних его слов мое сердце сжалось. Но я знал, что, пока буду в тюрьме, Иегова сможет заботиться о моей семье лучше, чем я мог бы это делать сам. Так оно и произошло!

Власти пытались заставить Анни пойти на работу с полным рабочим днем, чтобы о Рут в течение недели заботились другие люди. Анни отказалась от этого, предпочитая работать по ночам, чтобы днем самой заботиться о Рут. Наши духовные братья проявляли такую заботу, что у Анни было даже чем поделиться с другими. А я провел еще почти шесть лет за решеткой.

Как мы сохраняли веру в тюрьме

Когда я снова попал в тюрьму, Свидетели, с которыми меня посадили в одну камеру, сразу же начали спрашивать о том, что нового опубликовали за последнее время. Как хорошо, что я тщательно изучал журнал «Сторожевая башня», регулярно ходил на встречи и теперь мог быть источником духовного ободрения для своих братьев!

Когда мы попросили тюремщиков дать нам Библию, они ответили: «Дать Свидетелям Иеговы Библию все равно что дать сидящему в тюрьме взломщику отмычку для побега». Каждый день братья, которые брали на себя руководство, выбирали библейский текст для обсуждения. Во время наших получасовых прогулок по двору нас интересовал не столько свежий воздух и разминка, сколько возможность узнать библейский текст на день. Хотя нам нужно было соблюдать дистанцию в 5 метров и нам не разрешалось говорить, мы находили способы передать этот текст. В камерах мы делились друг с другом тем, что каждому удалось услышать, и затем проводили наше ежедневное библейское обсуждение.

В конце концов на нас донес какой-то осведомитель, и меня посадили в одиночную камеру. Как же здорово, что к тому времени я выучил наизусть несколько сотен библейских стихов! Все это время я размышлял на разные библейские темы. Потом меня перевели в другую тюрьму, где охранник поместил меня в камеру с другими Свидетелями и, к нашей огромной радости, дал нам Библию. После полугода одиночного заключения я был рад возможности снова обсуждать библейские темы с соверующими.

Мой брат Петер говорит о том, что помогло ему выстоять, когда он был в тюрьме: «Я представлял себе жизнь в новом мире и наполнял свой разум размышлениями о духовном. Мы, Свидетели, укрепляли друг друга, задавая библейские вопросы и проверяя друг у друга знание Священного Писания. Жизнь была нелегкой. Порой на 12 квадратных метрах нас жило 11 человек. Там нам приходилось делать все: есть, спать, мыться, даже ходить в туалет. Из-за этого нервы у нас были на пределе».

Йохен, другой мой брат, рассказывает о том, что помогало в заключении ему: «Я пел песни из нашего песенника, которые мог вспомнить. Каждый день я вспоминал какой-нибудь стих и размышлял над ним. После освобождения я продолжал следовать хорошему духовному распорядку. И сейчас я каждый день читаю библейский текст на день со своей семьей. Мы также готовимся ко всем встречам собрания».

Маму освобождают из тюрьмы

После двух с небольшим лет заключения маму выпустили на свободу. Она стала изучать Библию с Ханнелоре и Сабине, помогая им заложить хорошее основание для веры. Она также учила их отстаивать свою позицию в школе, когда поднимались вопросы, связанные с их верой в Бога. Ханнелоре отмечает: «Мы не боялись последствий, потому что у нас была хорошая поддержка дома. Сплоченность нашей семьи восполняла все неприятности, с которыми мы сталкивались».

Ханнелоре продолжает: «Мы также обеспечивали духовной пищей наших братьев в тюрьме. Мы переписывали от руки на листочках вощеной бумаги весь номер „Сторожевой башни“. Затем мы заворачивали эти странички в водонепроницаемую бумагу и прятали среди чернослива, который посылали в посылке каждый месяц. Как же приятно было получать сообщения о том, что чернослив был „очень вкусным“. Мы так были поглощены своей работой, что, должна сказать, для нас это было замечательное время».