Похищен на Мальту — но я остался в живых

ОКОЛО 8 часа вечера 23 ноября 1985 года мой коллега Джордж Вендурис я и прибыли на Афинский международный аэропорт. Мы ехали в Дубай в Объединенных Арабских Эмиратах на осмотр одного из судов фирмы, у которой я работаю. Уже несколько лет я служил главным инженером в нашей фирме, и Джордж был назначен моим помощником в этой командировке.

Мы собирались в Дубай рейсом 648 авиакомпании EgyptAir с промежуточной посадкой в Каире. Пройдя разные контрольные пункты, мы добрались до самолета, типа Boeing 737. Поскольку у нас был лишь ручной багаж, мы попали в самолет сравнительно рано. Если я не ошибаюсь, мы сидели в седьмом ряду, в креслах А и Б.

Наконец, когда все пассажиры сели, мы, по расписанию, поднялись вскоре после 21 часа. Самолет не был очень полным, было меньше ста пассажиров. Вскоре после взлета бортпроводники начали подавать освежающие напитки. Мы летели минут 25, как возле двери пилотской кабины появился человек. В одной руке он держал пистолет, а в другой — зеленую гранату. Он начал кричать что-то по-арабски. Я грек и не понимаю арабский язык, но было ясно, что мы имели дело с похищением самолета.

И так мы, копируя движения египетских пассажиров, подняли руки выше головы. Похититель давал указания и одновременно пытался зубами вытянуть что-то из гранаты. Однако это не удалось, так что он положил гранату обратно в карман своего жилета.

Похититель, который, как выяснилось, не был один, заставил пассажиров, сидевших в передних креслах, пересесть куда-нибудь назад. Потом он потребовал наши галстуки. Затем похитители начали по одному приводить вперед пассажиров, отнимая их паспорт и обыскивая их, после чего приказывали сесть в одно из свободных передних кресел.

Когда сидевшие впереди пересаживались назад, рядом со мной оказался египтянин. Позже я узнал, что он заведовал охраной самолета. Когда его вызвали вперед, похититель отобрал у него паспорт, заставил лечь и связал его галстуками. Уже до этого связали старшего бортпроводника.

Когда сразу после египетского стражника настала моя очередь, похититель, не обыскивая меня, просто взял мой паспорт и повелел сесть. Он пальцем показал в правую сторону, примерно в третий ряд.

Огневой бой во время полета

Несколько минут позже непосредственно за мной грохнули выстрелы. Сразу же мы все нагнулись. Пули, очевидно, вызвали падение давления в салоне, ибо с потолка выпали кислородные маски. Многие пассажиры надели их, но я не чувствовал потребности в кислороде. Думаю, что пилот быстро свел самолет на более низкую высоту.

Когда стрельба прекратилась, я оглянулся и увидел похитителя, который, казалось, был начальником, лежащим на полу. Он выглядел безжизненным. На полу лежал еще другой мужчина, и несколько бортпроводников и один пассажир были ранены.

Вероятно похититель приказал человеку выдать свой паспорт. Человек оказался сотрудником охраны, и вместо того, чтобы достать паспорт, он вытащил свой пистолет и застрелил похитителя. Но стражника застрелил другой похититель, который находился в задней части самолета.

Пистолет свалившегося стражника оказался у моих ног, и на мгновение я уж думал поднять его. Но я разумным образом отбросил эту мысль — я все равно не знал бы, как пользоваться им.

Тут открылась дверь пилотской кабины, и выступил высокий, замаскированный мужчина, в руках держа гранату и пистолет. Поговорив с похитителем, который стоял за мной, он взглянул прямо в мои глаза и, жестикулируя пистолетом приказал мне встать. Он что-то сказал, но по его жестам я только понял, что он хотел, чтобы я утащил упавшего похитителя в пилотскую кабину.

Когда я принялся за это дело, похититель жестом повелел мне перевернуть лежащего. Поскольку я не смог сделать это один, похититель вызвал на помощь кого-то другого. Подошел Деметрис Вулгарис. Я был знаком с Деметрисом уже много лет, потому что он работал в нашей фирме. Деметрис схватил ноги человека; я ухватился за плечи, и мы перевернули его. Мы должны были сделать это, чтобы они могли вытащить гранату из кармана его жилета.

После того, как один из похитителей взял гранату, мы спросили разрешения подать упавшему похитителю воды, но другие жестами выразили отказ. Они, вероятно, считали, что его нельзя было спасти. И так мы усадили его рядом с дверью, после чего нам повелели утащить вперед стражника. Тут один похититель увидел на полу пистолеты и поднял их.

Перемещая стражника вперед, мы имели в виду раздеть его и оказать первую помощь. Но когда его голова приблизилась к первому ряду кресел, похититель повелел нам перестать. Мне приказали опорожнить два подноса с едой, бросить еду на пол. Похититель велел положить подносы на первое кресло и жестом указал, чтобы я держал голову стражника прямо на подносах.

Меня вдруг осенило, что он собирается убить раненного человека, и я вскрикнул: «Нет!» Тут же я, закрывая лицо руками, повернулся к пассажирам и сказал: «Он хочет убить его!» К удивлению, похититель не тронул меня. Он держал голову стражника, но не застрелил его. Затем он уселся рядом со мной в первом ряду.

Некоторое время спустя я просто не мог больше сидеть там. Поэтому я, подняв руки, пошел назад и нашел место где-то в пятом или шестом ряду. Мой молодой помощник Джордж Вендурис подошел и сел за мной.

Старший бортпроводник — ему удалось развязаться — вызвал того бортпроводника, которого заставили собрать паспорта. Предстояла посадка. Но еще до этого бортпроводники получили указание поддерживать и прикрывать похитителя, который или умер, или лежал при смерти.

Прибытие на Мальту

Не знаю, являлось ли это целью похитителей, но мы, после двухчасового полета, приземлились на Мальте. Вскоре после посадки самолета дверь открылась, и на борт зашел врач. Ему показали безжизненного похитителя и приказали осмотреть его. Врач сделал это, кивнул головой и жестом дал понять, что пойдет дальше к телу стражника. Но похититель не допустил его.

Всем грекам повелели сесть на правую сторону самолета, где я уже находился. Всего было 17 греков, в итоге из них уцелело лишь 5 человек.

По громкоговорителю бортпроводник объявил, что всем филиппинским женщинам на борту следует пройти вперед. Кроме них пригласили еще нескольких других женщин вперед, и всего 11 женщин получили разрешение вместе с врачом сойти с самолета.

Начинаются казни

Бортпроводник спросил, где израильские женщины. Полагая, что и они будут освобождены, одна молодая женщина быстро откликнулась. Но когда она добралась к переду, маскированный похититель схватил ее. Он вытолкнул ее из двери на выходной трап, так что мне не было видно, что случилось. Но раздался выстрел, из-за чего все инстинктивно нагнулись, и потом глухой стук. Как мы услышали позже, девушка в последний момент повернула голову, так что пуля лишь оцарапала ее. Она свалилась по ступеням трапа, спряталась под самолетом и, в конце концов, убежала.

Похитители, как мы узнали позднее, грозили продолжать расстреливать дальнейших пассажиров, пока самолет не будет заправлен горючим. Несколько минут спустя вызвали вторую израильскую женщину, но она не встала. Бортпроводник подошел с паспортом этой женщины, и, опознав ее, приказал ей подняться, но она не хотела. Поэтому похититель послал к ней двух пассажиров, которыми он пользовался в качестве своих помощников, потому что они говорили по-арабски, и они силой вытащили ее вперед. Вот в этот момент мы все почувствовали шок.

Молодая женщина кричала. Она упала и не вставала с пола. Когда похититель вышел после разговора с летчиком, он ударил ее ногой и вытолкнул наружу. Опять грохнул выстрел в сопровождении глухого стука — она свалилась смертельно раненная. Было немногим позже полуночи.

Вскоре после этого вызвали трех других лиц, одного молодого человека и двух женщин. По их именам мы правильно узнали, что это были американцы. Похититель повел их вперед и заставил своих двоих помощников галстуками связать им руки за спиной. Им было приказано сесть в переднем ряду.

Прошло около часа. Затем похититель вызвал американца. Я должен сказать, что меня поразило спокойствие молодого человека. Он встал и подошел к похитителю, будто идет на выдачу какой-нибудь награды — очень хладнокровно. Опять выстрел и стук, после чего дверь закрылась. Хотя я и не видел этого, но молодой человек тоже свалился по трапу. Удивительно, что и он, как первая израильская женщина, был только задет пулей и остался в живых.

Опять прошел приблизительно один час, как похититель вызвал одну из американских женщин. Она встала, и повторилась та же самая история: выстрел и стук от падения. К этому времени было, наверное, около трех или четырех часов утра. На улице как из ведра лил дождь, усиливая ужасную атмосферу той ночи. Пассажиры сидели в креслах, словно парализованные от страха.

Стояла тишина: не было ни плача, ни крика, ни прочего шума. Но я слышал глухие комментарии: «Смотрите, он убил израильскую женщину», «Бедная девушка», или «Вот он убил американца». Шепотом задавались вопросы: «Что это такое?» «Во что это выльется?» «Что он сделает теперь?»

Что касается меня, я молился Иегове во время каждой казни. Я просил, чтобы Он, если это Его воля, вспомнил данного человека в воскресении и дал ему возможность жить в новой системе Бога.

Тем временем начался восход солнца. Дверь открылась и двое мужчин, которые помогали похитителям, вышли и принесли бутерброды. Одни ели, другие нет. Они также дали нам воды.

В ходе казней мы думали, что требования похитителей, должно быть, были очень высокими, так что внешние не могли уступить им. Также мы думали, что каждый из нас может быть следующим, которого расстреляют. Но поскольку после убийства американской женщины прошло несколько часов, мы стали полагать, что идут переговоры.

Около полудня открыли дверь самолета. Вызвали вторую американку и застрелили ее. В результате каждый опять боялся, что он мог бы быть следующим, кого выберут на казнь. Но когда кончился день и наступила ночь и никого больше не вызвали, мы задавали себе вопрос, не добились ли они, может быть, решения.

«Вы очень уж спокойный!»

В течение дня я думал про себя: «Сегодня воскресенье, и в нашем собрании в Пирее как раз происходит публичный доклад». Я тихо помолился, как будто бы присутствовал на сходке. Позже, когда, должно быть, кончилась речь, я вытащил свою Сторожевую Башню и представил себе, что участвую в изучении нашего собрания. Пришел в голову текст из Псалом 117:7. Там говорится, что если Иегова за нас, зачем же тогда бояться людей?

Тут мой молодой помощник Джордж Вендурис, сидевший за мной, сказал: «Шеф, я знал, что Вы спокойный человек, но Вы очень уж спокойный!»

«Послушай, сынок, — ответил я, — мы имеем дело с простой проблемой: или мы живем, или мы умрем. Проблема эта не наша. Полагайся на Бога, и если Он допустит нашу смерть, то допустит. Потому не беспокойся дальше».

«Нет ли у вас чего-нибудь почитать для меня?» — спросил он, и я дал ему Сторожевую Башню.

Когда, должно быть, кончилось изучение в Пирее, где я служу как христианский старейшина, я снова помолился Иегове, вверяясь Его рукам и выражая свою готовность смириться со всем, что случиться с Его допущением.

Мне пришло в голову написать жене краткую заметку: «Кати и детки, мы увидимся в Царстве». Но, уже вытащив ручку, я подумал: «Что ты делаешь? Разыгрываешь из себя судью? Не сказал ли ты только что, что дело в руках Иеговы?» Я считал, что не имел права оставлять заметку, говорящую о моей смерти. Итак, я положил ручку обратно, не написав ни слова.

Спасение и бегство

Вдруг, около 20 часов 30 минут, вспыхнул пулеметный огонь, очевидно извне. Но раздался орудийный огонь и в задней части самолета, вероятно, от похитителей. Мы бросились на пол. Последовал взрыв, и все лампы потухли.

Я сообразил: «Поскольку нет света, я могу теперь двигаться». Но как только я поднялся, я почувствовал резкий запах. Это был какой-то газ, так что я затаил дыхание. Я услышал слова Джорджа: «Эй, они хотят выкурить нас». Говорить я не мог, и, чтобы выжить, я дышал как можно меньше.

В том направлении, куда я смотрел, все было темно. Но тут я услышал голос: «Другая сторона». Я повернулся и, увидев луч света, направился в ту сторону. Немногим позже я оказался у отверстия. Это, возможно, был запасный выход над крылом. Не помню, спрыгнул ли или соскользнул я с крыла.

Дальше я припоминаю, что я лежал и кто-то стоял надо мною и держал мою голову. Я понял, что нахожусь вне самолета и что это, вероятно, наши освободители.

Я начал опять дышать. Но хотя и был свежий воздух, мне казалось, что я дальше дышу газом. Это ощущение продолжалось еще несколько дней. За мной падали некоторые другие пассажиры, и мы пытались встать, но нам не разрешили. И так мы поползли за какие-то ящики. Там нас осмотрели. Затем нас поместили в машину и увезли в больницу.

Позже мы узнали, что большинство из почти 60 лиц, которые погибли в попытке спасения, умерли, как видно, от дыма, возникшего от взрывчатого вещества, которое египетские отряды использовали при штурме самолета. К сожалению, среди жертв находился мой коллега Джордж Вендурис.

В больнице

Когда мы прибыли в больницу — это была больница св. Луки —, я слышал слово «неотложные!» Нас положили на носилки, и врач пришел посмотреть, что случилось. Меня раздели до трусов. Затем меня поместили в одну из палат. Я чувствовал боли, и меня беспокоили глаза. Вскоре я вообще ничего не видел. Я начал громко звать, и пришел врач. Он накапал мне чего-то в глаза.

Мне наложили повязку и начали внутривенное питание. Я был обмыт полотенцем и мне сделали инъекции против боли. На ломаном английском языке я сказал им, что не желаю переливания крови, потому что я — Свидетель Иеговы. На это кто-то сообщил мне, что в санитарной карете, которая приехала на аэропорт, работал один мальтийский Свидетель. Когда он позже пришел, чтобы поговорить со мной, он сказал: «Не беспокойся, они не будут применять кровь».

Наконец пришла женщина-врач. Она была очень вежливой. Я не видел ее, но помню ее голос. Я спросил ее, не могла бы она на мой счет позвонить домой и сообщить моей семье, что я жив. Я беспокоился о них.

Зашел человек, который, если я не ошибаюсь, сказал, что он директор больницы. Он взял мою руку и спросил: «Как вас зовут?» Я ответил ему. Позже я узнал, что Свидетели из филиала Общества Сторожевой Башни в Греции звонили по телефону и ждали, не разъединяя линию. Директор больницы пришел, чтобы удостовериться в том, что я жив, и уведомить их. Это случилось рано утром в понедельник.

Во вторник на Мальту приехали моя жена и сын. Когда я почувствовал ее руку в моей, я знал, что это моя жена. Я обнял ее и поблагодарил Иегову. Пришел и мой сын, и также управляющий фирмы, у которой я работаю. За все это время мне давали кислород, чтобы я мог дышать. Кроме того, не раз заходила медсестра, и, повернув меня лицом вниз, хлопала меня, чтобы у меня отделялась мокрота. Когда вернулось зрение, я увидел, что мокрота была черной. Это, вероятно, было вызвано газами. В среду сняли мои повязки, но я не выдерживал света.

Когда в тот день явилось несколько репортеров, врач заставил их уйти. Тем временем приехала полиция и сказала мне, что мне надо дать показания. Позже они сообщили мне: «Вы знаете столько подробностей, вы могли бы написать книгу». После того пришли представитель консульства и обвинитель с магнитофоном и, опять при помощи переводчика, взяли мои показания.

Когда это дело закончилось, моя жена и сын ушли из больницы. Они остались у мальтийских Свидетелей и пробыли у них, пока я не оправился настолько, чтобы вместе уехать из Мальты. Я глубоко благодарен, что отношусь к немногим лицам, которые уцелели после страшного похищения рейса 648 авиакомпании EgyptAir. (Рассказал Элиас Руссеас.)

[Вставка, страница 6]

Он вытащил свой пистолет и застрелил похитителя.

[Вставка, страница 8]

Вызвали вторую американку и застрелили ее.

[Иллюстрация, страница 9]

Я был ослеплен и лежал с сильными болями.

[Сведения об источнике]

Reuters

[Иллюстрация, страница 10]

Моя жена и сын навестили меня в больнице.

[Сведения об источнике]

Reuters